— …Так ответь же мне, что я как идиот уже полчаса перед тобой распинаюсь! — толчок в грудь вырвал меня из сна. Я взвизгнула, дернулась, попыталась вскочить на кровати, но чужая рука зажала мне рот и толкнула снова, заставляя лечь.

— Ты чего кричишь?! — зашипел неизвестный. — Ночь на дворе, тише!

Как бы ни так!

Я еще сильнее задергалась, брыкнула ногами, попыталась оторвать чужую руку от рта, но тот — чужак — навалился на меня всем телом, прижимая к кровати. Длинный и тяжелый: не вырваться мне из-под него с моими шестьюдесятью килограммами. Но шансы были, из-за моих действий чужая рука чуть съехала по моему лицу.

— Угомонись! — с присвистом потребовал он.

«Да, сейчас», — я на секунду замерла, чтобы усыпить бдительность напавшего, а потом вцепилась, что есть сил зубами в чужую ладонь. Чужая плоть неожиданно странно хрустнула, разошлась от укуса, в рот хлынуло противное, сладкое месиво. Напавший взвизгнул ультразвуком и дернулся от меня. А я не могла разжать челюсти. В голове звенело, в ушах стучало, во рту слиплось.

— С-самка человека! — выругался чужак и все-таки смог разжать мои челюсти.

Ундинор. Мысль вспыхнула внутри болящего черепа. Из-за звукового удара я мало что соображала, но уж собрать вместе нечеловеческую кожу, сладкую кровь, способность издавать оглушающие звуки смогла. И, конечно, шипение.

— С-сам ты с-самец! — я кое-как, взбивая одеяло ногами, смогла отползти на другой край кровати.

И вовремя, меня тут же стошнило на пол. Чужая кровь не хотела оставаться в желудке, а внутреннее ухо путало верх с низом, так что неудивительно.

— Это так мерзко, — выразил свое отношение к происходящему ундинор.

— Еще слово — и я плюну в твою сторону, — предупредила я, и мой непрошеный гость заткнулся. Еще бы, у ундиноров не было слюны, они не страдали насморком, никакого рвотного рефлекса… Все, связанное с телесными выделениями, они считали отвратительным и присущим только отсталым расам. Вслух, конечно, последнее не говорилось, но даже Искажение не стерло все проявления нетерпимости друг к другу.

Я щелкнула выключателем настольной лампы, сгребла горсть салфеток, чтобы вытереться, и повернулась к позднему гостю. Ошибиться было невозможно: ундинор в моей комнате как будто с обложки журнала сошел. Грива жестких длинных красных волос, которые на самом деле частично плавники, брови вразлет, круглые, влажные глаза с поволокой, идеальный овал лица, длинный нос, широкий рот и узкие губы. Казалось, то еще чудовище, судя по описанию. Но, увы, наличие чешуи, гармоничность черт и их явная чуждость превращала многих ундиноров в объект неразделенной человеческой любви. Хотя они никак, вот совсем никак, с людьми не совмещались, с ними даже поцелуи могли быть травмоопасными. Я видела в музее челюсть ундинора, второй ряд крючковатых зубов отбивал любое желание хоть что-то совать в подобную пасть.

— Ш-што смотришь? — зашипел ундинор и зашевелил ушными плавниками — красными с изящной белой каймой. М-да, даже удивительно, как они смогли в процессе эволюции сбросить хвост и заполучить себе две ноги. И зачем это вообще произошло?!

— Запоминаю, чтобы полиции рассказать, кто мне в квартиру залез посреди ночи, — огрызнулась я.

— Я предупредил, человек, и даже постучал! — он оскалился.

— В окно? И я спала вообще-то…

— Не спала! Я слышал, ты дышала и сердцебиение было ускорено! Ты меня не обманешь, человек, — он обвиняюще выставил палец в мою сторону.

А мне только оставалось спрятать лицо в салфетке. Сколько еще понадобится времени, чтобы наши расы или смешались, или разошлись как в море корабли? Мы слишком разные, а ундиноры и правда либо дремлют очень поверхностно, либо погружаются в спячку, когда все жизненные показатели снижаются до такого минимума, что и не понять, жив он еще или нет. Но я не ундинор, это я и пыталась объяснить, отплевываясь от неприятного привкуса во рту: