Эта мера была естественным последствием всех тех уступок, которые уже сделала Выговская община миру и властям до комиссии Самарина. Тем не менее, для многих признание «богомолия» было последней каплей, переполнившей чашу. Правда, от самосожжения удалось отговорить большинство Выговских жителей. Но это уже не могло предупредить раскола среди русской беспоповщины.

Собственно говоря, раскол существовал и раньше. Независимо от Денисовых, в юго-западных частях Новгородского края и за польской границей подвизался другой учитель беспоповцев, дьячок Крестецкого яма Феодосий. Формулируя собственными силами основные положения беспоповщины, он кое в чем разошелся с Денисовыми. Узнав про существование Выговского скита, он не раз ездил туда для взаимного уяснения спорных пунктов. Отчасти спор завязывался на подробностях обряда. Но наряду с этим Феодосий поднимал и принципиальный вопрос об отношении беспоповщины к миру. Он упрекал поморцев в общении с никонианами и отрицании надписи на кресте ГН.ЦЛ. (поморцы считали ее новой; древней формой была, по их мнению, надпись: «царь славы, к. Хс., сим побеждай»). Далее мы увидим, что споры между обеими сторонами велись также о браке.

^{>Древо отцов Выгорецких. Старообрядческая икона XIX в.}

В результате не только не состоялось никакого соглашения, но, напротив, назрело взаимное ожесточение. Во время решительного диспута (1706), на котором случайно не оказалось ловкого и тактичного Андрея Денисова, его сторонник Леонтий стучал кулаками по столу и раздраженно кричал Феодосию: «Нам ваш Исус Назарянин не надобен!». В свою очередь, и Феодосий не остался в долгу – «показал характер не мирного духа», как выражается раскольничий историк этой распри. Выйдя из Выговской обители и дойдя до монастырских пастухов, он выбросил данные ему на дорогу монастырские припасы, крича, что от несогласных с ним не хочет принимать пищи. Затем снял с себя сапоги и, став лицом к обители, начал трясти их, продолжая кричать при этом: «Прах, прилипший к ногам нашим, отрясаем… не будет нам с вами имети общения ни в сем веке, ни в будущем!..» Тщетно потом вернувшийся и узнавший об этом происшествии Денисов писал Феодосию примирительные письма и предлагал компромисс. Только один раз удалось (1727) и то не решить, а только отсрочить вопрос о четверобуквенном титле. Но и это перемирие состоялось ненадолго. Решение Выговской общины, принятое ввиду наезда Самарина, – молиться за царя – окончательно выдвинуло на первый план принципиальную сторону спора и сделало примирение совершенно невозможным. Самый спор о надписи 1.Н.Ц.1. мало-помалу стушевался перед этим вопросом – о пределах уступчивости. Последователи Феодосия давно уже не употребляют распятий с четверобуквенным титлом, а проблема «богомолий» остается живой и по-прежнему спорной. Момент окончательного разрыва федосеевцев с поморцами был увековечен в насмешливом прозвище, которое первые дали последним, – по имени Самарина они стали звать поморцев «самарянами».

^{>Поморские старцы. Старообрядческая икона}

Так произошло разделение беспоповщины на два враждебных толка. Надо прибавить, что и начало третьего толка – «филипповщины», относится ко времени той же самой комиссии Самарина. Филипп, основатель этого движения, был келейником Андрея Денисова и думал, по смерти его, занять его место. Обманувшись в своем ожидании, он отделился от Выговской обители и увлек за собой некоторое количество ее членов, подобно ему недовольных поморскими «нововводствами». Когда явилась комиссия Самарина, ему пришлось на деле доказать искренность своих убеждений и большую строгость в хранении древнего благочестия. Он прямо пошел на ту развязку, от которой Семену Денисову удалось отговорить свою общину, – Филипп кончил самосожжением со всеми своими последователями.