– Многих, – послышался грозный ответ.

– Пап, ты чего такой злой? – шепотом спросила Мира.

Евгений Викторович отвлекся от телефона и пристально посмотрел на дочь.

– Тебя вселенная распределила в два клана, соединила в тебе две биполярные эмоции, которые могут уничтожить тебя за секунду, – перечислил он. – Теперь догадайся, почему я злой, Мирослава?

– Меня могут убить эмоции?

– Да. Никто и никогда не соединяет в обладателе противоположные эмоции. Все случаи такого соединения были летальными, – поделился Евгений Викторович.

– Пап, но я не обладатель, – напомнила Мирослава.

– Возможно, именно поэтому ты еще жива.

– Я жива, потому что эмоция страха мне не принадлежит, – анализировала Мира, – а моя основная эмоция очень даже смежная с эмоцией гнева.

– И какая же у тебя основная эмоция? – заинтересовался отец.

Мирослава ненадолго задумалась, стоит ли отцу раскрывать её основную эмоцию, но ради того, чтобы он успокоился, можно было рискнуть. Она вытянула руку перед собой и сформировала насыщенную бордовую сферу размером с волейбольный мяч.

– Что? Презрение? – удивился Евгений Викторович. – Мира, твоя основная эмоция противоположна страху? Она давно раскрылась? – он пристально вглядывался в дочь.

– Давно. Сколько недель назад, даже точно не помню. И тем более, пап, страх мне не принадлежит, – повторила Мира, – у нас с ним договоренность, понимаешь.

– Мира, если бы он тебе не принадлежал, ты бы так виртуозно им не управляла. Ты же его материализуешь в совершенстве. Это не каждому обладателю под силу.

– Я – наблюдатель, – Мирослава впитала в себя насыщенный бордовый оттенок сферы.

Евгений Викторович продолжал сидеть в кресле, задумчиво оценивая дочь. Мира не знала, что повлияло больше: её слова или продемонстрированная основная эмоция, но отец стал даже на вид спокойнее.

– Пап, почему мы в седьмом измерении? – Мирослава старалась перевести тему разговора.

– Я в нем повелитель, значит с тобой в нем никто ничего сделать не сможет без моего ведома, даже духи камней.

Мирослава улыбнулась. Она поняла, насколько отец волнуется и переживает за неё, раз готов держать её в седьмом измерении.

«Реальность», – подумала Мира и почувствовала легкое движение воздуха.

– Я не могу вечно быть в седьмом измерении, – сказала она. – У меня несколько школ и бассейн.

– Успокой меня тогда, – обратился к ней Евгений Викторович. – Спроси еще раз у своего камня: принадлежит ли тебе эмоция страха?

– Ты думаешь, он расскажет при тебе?

– Верни нас в седьмое измерение, и он расскажет, – настоял отец.

– Хорошо, – согласилась Мирослава.

«Седьмое», – подумала она. Ей показалось, что некоторые предметы в комнате заполнились переливами белого цвета.

– Гагат, можно тебя на минутку? – громко спросила Мира.

Отец с интересом наблюдал за всем происходящим.

– Привет, Мира, – появился рядом с ней мальчик. – Доброй ночи, повелитель, – Гагат поклонился отцу Мирославы.

Евгений Викторович поклонился в ответ.

– Гагат, подтверди, пожалуйста, при папе, что эмоция страха мне не принадлежит, и я всего лишь на ней тренируюсь, – попросила Мирослава.

Гагат задумался над её словами и затягивал с ответом.

– Гагат, пожалуйста, подтверди, – Мира с замиранием сердца ожидала ответа духа камня.

– Они не умеют врать, – Евгений Викторович скрестил руки на груди.

Мирослава растерялась. Она не могла подумать, что мнение духа камня поменялось.

– Ну, что, Гагат, давай рассказывай, – отец Миры обратился к духу камня.

– Повелитель, – начал Гагат, – меня попросили сказать Мирославе, что эмоция страха ей не принадлежит.