Об этом же пишет П. В. Симонов (1987): «Будучи активным состоянием системы специализированных мозговых структур, эмоции оказывают влияние на другие церебральные системы, регулирующие поведение, процессы восприятия внешних сигналов и извлечения энграмм этих сигналов из памяти, вегетативные функции организма…» (с. 84).

При этом он отмечает, что «при возникновении эмоционального напряжения объем вегетативных сдвигов (учащение сердцебиения, подъем кровяного давления, выброс в кровяное русло гормонов и т. д.), как правило, превышает реальные нужды организма. По-видимому, процесс естественного отбора закрепил целесообразность этой избыточной мобилизации ресурсов. В ситуации прагматической неопределенности (а именно она так характерна для возникновения эмоций), когда неизвестно, сколько и чего потребуется в ближайшие минуты, лучше пойти на излишние энергетические траты, чем в разгар напряженной деятельности – борьбы или бегства – остаться без достаточного обеспечения кислородом и метаболическим “сырьем”» (там же, с. 84).

Это замечание действительно верно, непонятно только, почему избыточность мобилизации ресурсов Симонов рассматривает как проявление компенсаторной функции эмоций.

Кстати, об избыточности эмоционального реагирования писал еще Г. Мюнстерберг: «Конечно, напряженность этой энергетической реакции имеет следствием огромный избыток энергии, и потому получается много излишних побочных результатов. Но они неизбежны в интересах большой задачи – сосредоточения всего организма на реакции определенного рода» (1997, с. 200).

Показано (Дорфман, 1986), что физическая работоспособность у лиц с сильной нервной системой больше при эмоции радости, чем при эмоции страдания, а у лиц со слабой нервной системой – при эмоции страдания, чем при эмоции радости (правда, на уровне достоверности только по показателю мощности работы) (табл. 6.2).

Таблица 6.2. Продуктивность физической работы лиц с разной силой нервной системы в зависимости от модальности эмоций, вызванных музыкой.

«Отрицательные» эмоции, по мнению большинства психологов, играют более важную биологическую роль по сравнению с «положительными» эмоциями, поэтому отрицательных эмоций больше, чем положительных. Не случайно механизм отрицательных эмоций функционирует у ребенка с первых дней появления его на свет, а положительные эмоции появляются значительно позднее (Макарова, 1968). Отрицательная эмоция – это сигнал тревоги, опасности для организма, поэтому он мотивирует изменение ситуации. Положительная эмоция – это сигнал возвращенного благополучия, поэтому он не требует никаких действий (Schwarz, 1990). Ясно, что последнему сигналу нет необходимости звучать долго, поэтому эмоциональная адаптация к хорошему наступает быстро. Сигнал же тревоги должен подаваться до тех пор, пока опасность не устранена.

Нельзя не отметить, что при объяснении большей полезности для существования животных и человека отрицательных эмоций существует некоторая преувеличенность фактора опасности, угрозы. Так, полагают, что в процессе естественного отбора должны сохраняться лишь те эмоции, которые сигнализируют либо о ситуации угрозы, либо о возможности успешного удовлетворения потребностей. При этом отмечают, что различных опасных ситуаций больше, чем ситуаций возможностей, поэтому и негативных эмоций больше, чем положительных (см., например, Nesse, 1990). Мне это обоснование кажется надуманным. Во-первых, невозможно подсчитать, каких ситуаций больше – опасностей или возможностей. Во-вторых, на