Боже, пусть этот день не заканчивается. Пусть эта порочная ночь длится вечность. Пусть он будет моим.

Навсегда.

Пожалуйста...

— Ненавижу. — Облизываю его губы, кусаю. Обхватываю мощную шею руками, прижимаюсь еще крепче.

Мужские руки шарят по моему телу. Эмиль стягивает с меня платье. Часто дыша, проводит языком по жилке на шее, вырывая из моего горла стон.

Как же мне хорошо...

— Тебе и надо ненавидеть. Не влюбляйся, Волчонок. Себе хуже сделаешь, — хрипит он.

Мысленно смеюсь над его словами. Обещаю, Бестужев, что крышу тебе снесу. Будешь мечтать обо мне днем и ночью. Будешь брать меня и желать, чтобы всегда была рядом. Обещаю...

Обещаю!

Я неосознанно приподнимаюсь и снова опускаюсь на его колени, упираюсь во внушительный бугор в штанах Эмиля. Улыбаюсь, потому что уверена, что он врет. Когда человек не испытывает ничего к женщине, он не целует ее с такой жадностью и страстью. Он не обращается с ней так нежно, будто боясь резких движений. Он не хочет сделать ей больно!

Мы тремся как подростки, что вызывает новую волну опьянения. Голова ватная, в горле пересохло. Сглатываю, пытаюсь перевести дыхание. Тянусь и сама расстегиваю пряжку ремня, тяну замочек вниз. Касаюсь кончиками пальцев члена, вытаскиваю его на свободу.

— Черт, — рычит он сквозь зубы, втягивая воздух в легкие через нос. — Ар-р-рина...

— Можешь сколько угодно прятать свои чувства. Но ты для меня открытая книга, Бестужев, — шепчу ему в лицо и провожу языком по его губам. — Не могу похвастаться опытом в постели, но буду стараться. Тебе понравится.

Скольжу рукой вверх-вниз, ласкаю большим пальцем головку. Эмиль, постанывая, закидывает голову назад, часто дышит. Мне так нравится видеть его таким... Напряженным и зависимым от меня.

— Я не железный, — хрипло выговаривает он, впиваясь пальцами в мои ягодицы.

Я ловлю себя на мысли, что сижу сверху абсолютно голая. Не помню, когда он избавил меня от лифчика. Вообще ни черта не соображаю.

— Скажи, что хочешь меня. — Трусь об его член, но не спешу. Пусть берет инициативу в свою руки и входит в меня. Пусть делает меня своей. — Эмиль...

— Я, черт возьми, с первого дня нашего знакомства хочу тебя трахнуть. Да так, чтобы на всю жизнь запомнила, Арина, — рычит он, одним резким движением заполняя меня собой. Не двигается, будто дает время привыкнуть к его размеру.

— Мерзавец, — шиплю, приподнимаясь, и снова насаживаюсь на член. — Боже...

Эмиль толкается в меня, мнет грудь. Обхватывает ртом сосок, сжимает зубами. Издаю очередной стон, зарываясь в его волосы.

— Кричи, — просит он. — Тебя никто не услышит.

— Безумец… — Глажу колючую щеку. Наши тела уже влажные. Я прижимаюсь к Эмилю как можно плотнее. Положив руки на его грудь, чувствую, как бешено стучит его сердце. — Поцелуй меня. Мне нравится, когда ты меня целуешь. Поцелуй меня, Эмиль... Жадно, с напором.

Я будто действительно пьяная. Внизу живота жжет, наполняется еще большей тяжестью.

Эмиль двигается во мне и в то же время жадно сминает губы. Наши языки сплетаются. Щетина царапает кожу, отчего становится больновато. Но сейчас мне абсолютно плевать на все. Я сконцентрирована на ощущениях. На том, какой он страстный.

Движения Бестужева ускоряются. Он просовывает руку и касается клитора, вызывая новую волну наслаждения. Я громко постанываю, обхватив его голову руками.

— Смотри мне в глаза, Арина. Хочу увидеть, как ты кончаешь, — тяжело дыша, шепчет он хриплым голосом. — Кричи.

Еще пара резких толчков, пара нажатий на самые чувствительные места и... Из глаз начинают сыпаться искры.