Клошар сделал паузу и нервно закурил. Я тоже достал сигарету из пачки. Надо же, какие страсти. А теперь, по логике событий, он мне расскажет, что клошаров куда-то продавали как дешевую рабсилу. Угадал?

– Оказывается, этот ублюдок продавал их в Алжир и Тунис… – после недолгой паузы выдал Доминик. – Как рабов, мать его шлюха! Мы, конечно, кое-что предприняли, и сюда приехала из Парижа проверка. Но, как ты догадываешься, ничего не произошло. Вообще ничего. Чины из департамента социальной политики встретились с чистыми, толстыми и довольными своей жизнью бывшими бездомными, сфотографировались с ними и тут же укатили обратно. Скорее всего, с кругленькой суммой в кармане. Естественно, наши стали сторониться приютов, словно католические монахи борделей. Тогда люди Корсиканца начали хватать их прямо на улицах. Знаешь, мы никогда не ощущали недостатка в пополнении своих рядов, потому что в Марсель стекались бродяги и бездомные со всей Франции. Все-таки, здесь жизнь гораздо легче. Но сейчас дело обстоит ровно наоборот. Нас в городе осталось едва ли полусотня человек, да и то только благодаря тому, что новый начальник департамента полиции, Робер де Голар, вмешался и прекратил похищения. Нет, конечно же, не из сострадания, а из-за того, что не поладил с Корсиканцем на почве контроля за потоками контрабанды, и теперь всячески ставит ему палки в колеса. Но сделать с ним ничего не может. Впрочем, как и Неро с де Голаром. У обоих сильные покровители в Париже.

– Договориться пробовал?

– Пробовал, – мрачно кивнул Доминик, – только получилось еще хуже. Неро потребовал ему платить ежемесячно гигантскую, просто неподъемную сумму. Я, конечно же, отказался и обратился к Сицилийцу. Тот запросил меньше, но потом вообще ушел в сторону, так как не захотел портить отношения с корсиканцами из-за каких-то клошаров.

– Как насчет силовых методов решения проблемы?

– Было дело. Мы атаковали их везде, где находили, – Доминик допил арманьяк и зло стукнул рюмкой об стол. – Но все равно размен произошел неравнозначный. Понимаешь, у меня было не так много боеспособных людей. А сейчас их осталось едва ли пара десятков. Остальные… как бы тебе это сказать… Давно примирились с собой и с окружающим миром. Им проще отсюда уйти, чем убивать.

– Как дела обстоят на данный момент?

Доминик невесело усмехнулся:

– Все плохо. Портовые шлюхи, карманники и мелкие воришки безропотно приняли нового хозяина и теперь платят Корсиканцу. Торговцы и ремесленники тоже почти прекратили оказывать нам уважение. Доходы сократились до минимума. Мало того, клошаров начали пробовать выжимать из подземелий. Но, к счастью, не особо преуспели в этом. Все-таки мы здесь дома и знаем наизусть каждый спуск и тоннель.

«Ага… теперь понятно, почему вокруг подземной общины сплошные посты и секреты, – отметил я. – Но, честно говоря, у меня было гораздо лучшее мнение о марсельских босяках. Как он там сказал: примирившиеся с собой и миром? Клошары-пацифисты? Впрочем, это Франция, а не Россия. Здесь все по-другому. Н-да… попал, как кур в ощип…»

– От меня-то чего хочешь? Неужели думаешь, что я вот так возьму и разом решу твою проблему? Скажу сразу, ты ошибаешься.

– Нет! – клошар гневно сверкнул глазами, но сдержался и сдержанно сказал: – Нет, я так не считаю. Да, по большому счету мы сами виноваты в своих проблемах, но и решим их тоже сами. C тобой или без тебя. Но и твоя помощь «общине» окажется не лишней. Надеюсь, не стоит напоминать, что у нас один и тот же враг?

– Не стоит. Своих врагов я знаю…