До боли сжимает мои ягодицы.

Так. Всё идёт не совсем по плану.

Точнее, всё летит к чертям собачьим.

Я оглядываюсь по сторонам, и тут из тени уже выступают две мощные фигуры его телохранителей.

Он что, возьмёт их с собой в спальню?!

4 декабря 2024 года

– Идёшь со мной, шармута, – приказывает он мне, и я чувствую, как в мою спину буквально упираются и прожигают насквозь две пары острых беспощадных глаз его охранников.

Настоящие псы войны.

Способные на всё, что угодно, дикие звери. Он не принимает к себе в близкий круг других.

Он назвал меня шармутой? Ну да, для него женщина, это вещь, не «кто», а «что», и конечно же, шармута. На иное он просто не способен…

Я бросаю растерянный взгляд на Дидье, которого уже уводят прочь, но я мгновенно беру себя в руки.

Не время расслабляться.

Диспозиция поменялось, но это ничего не меняет для меня.

Я должна выполнить задание во что бы то ни стало.

И я, завернувшись в своё тёмное покрывало, покорно следую за Нисраллой.

Мне бы только свернуть в один из коридоров, которые я знаю, как свои пять пальцев, и тогда я смогу оторваться от охраны и взять в заложники Хишама.

Но вот он подходит к огромному ковру на стене, отодвигает его в сторону, и за ним открывается потайной ход.

Ход, которого не было в моём плане…

А как же наши агенты, которые должны были всё изучить и нарисовать мне точную карту подземелья?! Я мешкаю буквально на пару секунд, но этого достаточно, чтобы я упустила такое ценное время.

Я чувствую обжигающее дыхание за моей спиной, и я делаю шаг в неизвестность.

Теперь я окончательно увязла в ловушке. И пока террорист идёт уверенным шагом по этому длинному тесному коридору, я всё больше и больше отдаляюсь от цели своего плана…

Жёсткий ствол моего табельного оружия натирает мне кожу под корсетом, но я понимаю, что риск слишком высок. Я могу не успеть устранить цель до того, как эти двое охранников выстрелят в меня.

Надо выждать момент.

И я продолжаю идти вслед за своей судьбой.

Мне кажется, мы идём уже много часов, но я знаю, что это только кажется.

Наше подсознание способно растягивать минуты в часы, когда все органы чувств работают на пределе своих возможностей.

Вот мы снова подходим к какой-то скрытой в скалистой стене двери, Хишам открывает её магнитным ключом, и мне кажется я сейчас ослепну от яркого афганского солнца.

Мы вышли на поверхность. Но я не вижу вокруг ни города, ничего. Кроме скалистой пустыни.

Оглядываюсь по сторонам: прямо в нескольких метрах от нас стоит вертолёт.

Мой покупатель уверенной походкой идёт к трапу, и я понимаю, что теперь мой план окончательно изменился…

Мне ведь нужно было во что бы то ни стало доставить его в штаб живым.

Чтобы вытащить из него все ценные сведения, которые сидят в его башке! А теперь у меня два варианта: либо пустить ему пулю в затылок, если успею раньше его охранников, либо стать одной из его рабынь.

Потому что я совсем не уверена, что он говорил правду Дидье, что хочет купить меня всего лишь на неделю.

Сколько мы не изучали его досье, мы не нашли ни одной девушки, которая бы вырвалась из его плена живой. И мы даже не знаем, где он их всех держит. Если он вообще оставляет их в живых…

На какое-то мгновение я вся холодею внутри от одной этой мысли, но сразу же беру себя в руки.

Я знала, на что я иду, когда шла учиться в Академию. Я знала, что меня может ждать, когда шла на это задание.

И я сделаю всё, что нужно, чего бы мне это не стоило… Пока он не нашёл мой ствол, спрятанный под тонким итальянским кружевом корсета…

Я смотрю на скалы, простирающиеся под нами, и мой мозг чётко фиксирует все приметы местности. Мне надо запомнить, куда я лечу. Судя по положению солнца – куда-то на восток.