– Проснись, Кофейник.

Какой Кофейник? Что ему нужно от нее? Отчего он смеется?

Лиза протерла глаза. Теперь она совсем очнулась.

– Перестань, Коля. Чему ты?

Но Николай продолжал смеяться:

– Счастье твое, что ты живешь не в Средние века. Тебя бы непременно сожгли на костре как ведьму. И правильно сделали бы, ведьма зеленоглазая.

– Я ведьма, а ты кофейник. – Она приподнялась и села. – Жили были брат и сестра, кофейник и ведьма. Вот однажды говорит кофейник ведьме: вскипяти меня, – начала она рассказывать и вдруг громко рассмеялась. – Ты прав, я ведьма. Посмотри, какое у меня родимое пятно. – Она расстегнула ночную рубашку. Под нежной, детской, едва округленной грудью темнело треугольное коричневое пятно. – Видишь, у ведьм, говорят, всегда отметины были. – Она снова легла и натянула одеяло. – А ты где так долго пропадал?

Николай пожал плечами:

– Одэт не отпускала. Надоело.

– Она влюблена в тебя. И понятно. Ты такой хорошенький.

– Это тебе кажется оттого, что я похож на тебя.

– Нет, не оттого. Я влюбилась бы в тебя, если бы ты не был моим братом.

– Ну конечно, ты во всех влюбляешься. Давно ли по Андрею умирала, а теперь этот Кромуэль.

Лиза покраснела:

– Ты ничего не понимаешь.

– Что уж тут понимать! Влюбилась в англичанина.

Лиза трясла головой:

– Нет, нет. Я люблю Андрея. А Кромуэль… Он красивый, веселый. У него автомобиль. Он мне нравится. Но… – Она прижала руки к груди. – Ах, я не умею тебе объяснить.

Николай насмешливо улыбнулся:

– Да ты не волнуйся. Мне-то что? Влюбляйся в кого хочешь. Уже шесть часов. Я иду спать – и тебе советую.

Он вышел из комнаты и закрыл за собою дверь.

Лиза почувствовала что-то холодное на шее и с криком открыла глаза:

– Что? Что такое?

Было уже совсем светло. Солнце светило в окно. Николай в пижаме стоял возле постели, держа блестящие ножницы в руке.

– Что? – снова спросила Лиза.

– Что? Посмотри на себя в зеркало.

Лиза села на постели, протирая глаза кулаками, и вдруг увидела свои длинные светлые волосы на подушке. Они лежали как-то особенно, сами по себе. Они казались живыми, блестящими змеями, свернувшимися кольцом на солнце. Лиза смотрела на них, еще не понимая, потом подняла руку, потрогала свой затылок.

– Коля, – крикнула она, – как ты мог? Коля, что ты сделал? – Слезы потекли по ее щекам.

Он обнял ее:

– Ну, Лизочка, перестань. Так гораздо красивее. Ведь это смешно – длинные волосы.

Она прижалась к его плечу, продолжая плакать:

– Я так гордилась, так любила их. Как ты мог?

– Тебе все равно пришлось бы обстричь. Ты все не хотела, а теперь уже сделано. Скоро будешь взрослой…

– Я никогда не буду взрослой, – сказала она.

Он рассмеялся:

– Не будешь взрослой? Как так?

Но она уткнулась в подушку и громко всхлипывала:

– Зачем? Как ты мог? Зачем ты это сделал?..

Через три дня Лиза писала в Париж: «Милый, милый Андрей, со мной случилось большое несчастье. Коля обрезал мне волосы. Я плакала, хотя мне очень идет. Но мне так жаль. С волосами я была Изольдой. Так меня зовет Кромуэль, английский мальчик, с которым мы познакомились. Это книжка про Изольду, я тебе привезу, ты сам прочтешь. Кромуэль богатый. Мы каждый день кутим и очень веселимся, но мне грустно без тебя. Когда я купаюсь и соленая вода попадает мне в рот, я всегда вспоминаю, как мы целовались. Я лежу на песке, закрыв глаза, и думаю, что ты – рядом. И так уверена, что протягиваю тебе руку. Тебя нет, и я плачу. Здесь недавно потонула девочка…»

Мать Кромуэля только что вернулась домой.

«Уже три часа. Он давно уже спит», – подумала она, тихо открывая дверь в спальню сына.