Люка подносит свечу к самой морде кота. Круглые стеклянные глаза смотрят прямо в огонь, прямо ей в лицо. И вдруг словно укол в сердце, похолодевшие пальцы разжимаются, роняют подсвечник.

– Ступка…

Свеча ударяется о пол. Темно. Темно, и нельзя дышать от страха. Но сейчас же открывается дверь, и Екатерина Львовна входит с лампой:

– Что ты шумишь, Люка?

– Я уронила свечу. Не уходи. Мне страшно.

Колени еще дрожат. Люка ложится в постель. Закрывает глаза.

– Перекрести меня, мама.

Екатерина Львовна крестит ее:

– Спи, деточка.

Люка боится взглянуть туда, на кресло.

– Мама, а Ступка… нет, что я… а Васька все еще сидит?..

– Васька? Разве он у тебя?

– Он на кресле, – испуганно шепчет Люка.

– Что с тобой, Люка? Никакого Васьки здесь нет.

– Тогда он под креслом. Поищи его, мамочка.

Екатерина Львовна наклоняется, смотрит под кресло, под кровать.

– Нет его. Тебе показалось.

– Он только что сидел здесь, – волнуется Люка. – Где же он? Найди его.

– Он, верно, на кухне. – Екатерина Львовна выходит из комнаты. – Ну конечно. Спит на плите. Принести его тебе?

– Ах нет, нет. Не пускай его ко мне. И запри его в кухне. Запри.

– Что за глупости. Зачем?

– Ну пожалуйста, мама.

Замок щелкает.

– И пожалуйста, завтра же отдай его кому-нибудь.

– Хорошо, – равнодушно соглашается Екатерина Львовна. – Я и то говорила, какой с него толк. Ведь мышей нет… Спи, Люка.

Люка лежит в темноте, прижимая маленький холодный крестик к груди:

– Господи, спаси и сохрани…

За стеной в кухне вода по капле падает в раковину и тихо поскрипывает пол. Там окно не завешено, и луна свободно гуляет по кухне, перебирает блестящие кастрюли, наводит тонкий луч на ножи… И он не спит. Он ходит от окна к плите и обратно. Оттого и пол скрипит. Только кто он? Васька? Или Ступка?.. Или?..

Люка стоит в коридоре, прислонившись к стене. Сегодня ее непременно вызовут по географии. Надо еще раз повторить урок.

За дверью в каморке, где составлены старые парты и доски, слышен шорох. Что там? Крыса? Люка боится крыс, но все-таки любопытно. Ведь не бросится же крыса на нее. Она тихо открывает дверь.

В узкой, пыльной, полутемной каморке, прямо на грязном полу… Люка смотрит, сердце тяжело остановилось, глаза открываются широко. Что они делают? Зачем?

Ей хочется захлопнуть дверь, убежать и даже себе не признаться, что видела. И все-таки она стоит на пороге и смотрит не отрываясь.

Красная подвязка на сером чулке и белая полоска кружев.

Что они делают? Зачем?

– Ах, – томно вздыхает Ивонна.

– Что вы делаете? – вдруг испуганно и громко вскрикивает Люка.

Жанна вскакивает первая, растрепанная, красная.

– Люка, ты видела?

Ивонна неуклюже встает, отряхивает клетчатое платье.

– Ну и видела. Подумаешь.

– Что вы делали? – повторяет Люка испуганно.

– Мы? Мы играли в Поля.

Жанна зажимает Ивонне рот:

– Не смей, не смей.

Но Ивонна отталкивает ее:

– Что тут такого?

– В Поля? – переспрашивает Люка. – Как? Я не понимаю.

– Очень просто. Ведь теперь Жанна приходит ко мне по воскресеньям. И Поль ее тоже целует. И теперь гораздо удобнее. Никто не мешает. Мы сидим в кабинете. Там диван. Только на полу твердо. Теперь я буду Полем. Перестань ломаться, Жанна. Хочешь играть с нами, Люка?

Но Люка, красная от стыда и отвращения, трясет головой:

– Это гадость. Свинство. Как вы можете?

– Ну, ты, пожалуйста, без морали. Не хочешь играть, твое дело. А другим не мешай. Убирайся!

Ивонна выталкивает Люку за дверь.

Люка бежит по коридору, сжимая кулаки. Навстречу идет круглая классная дама по прозванию Шар.

– Почему вы здесь? Уже урок начался.

Люка приседает: