– Надень пальто, – сказал он хрипло. – Ты пойдешь в сад и, если кто придет, скажешь, что никого дома нет, а ты забыла ключ и сама не можешь попасть домой. Поняла?

– Что? – Она растерянно смотрела на него и только теперь заметила, что он был очень бледен. – Зачем в сад?

– Не рассуждай. Поняла? Входить не смей, пока я не отопру дверь. Ну, одевайся.

– Я, – прошептала она, и колени ее затряслись. – Я не хочу, я не пойду. Зачем?

Он взял ее за плечо.

– Не пойдешь? – повторил он протяжно.

Это уже не был Коля, это уже не был ее брат. Это был чужой, страшный, на все способный человек. И в первый раз Лиза почувствовала страх за себя, за свою жизнь.

Он снял ее пальто с вешалки:

– Живо. Если кто придет, не пускай. Поняла?

Она долго надевала пальто, не попадая в рукава. Страх сжал ей горло, пробежал вниз по рукам, по груди, по спине, докатился до колен, и ноги стали слабыми и пустыми, будто из них вынули кости. Не было сил стоять, ноги уже не держали ее, хотелось опуститься на пол. Но страх гулко стучал в груди: «Нельзя, нельзя. Упадешь, пропадешь».

Она метнулась к выходу. Николай преградил ей дорогу:

– А шляпа, перчатки?

Она протянула дрожащую руку за беретом. Он открыл ей дверь:

– Ну, иди. И помни.

Она прошла мимо него, думая только о том, чтобы не упасть.

– Не пускай никого в дом.

Дверь захлопнулась.

Легкий, почти весенний ветер ударил ей в лицо. Цепляясь за перила, она спустилась в сад.

«Что это? Зачем я тут?»

Она села, крепко держась за спинку скамьи.

Деревья наклонились над ней, закачались и тихо поплыли. И небо качнулось, заколебалось и серым, густым, холодным туманом медленно спустилось на дом, на сад, на Лизу. Лизе казалось, что она не в саду, а на дне реки и не туман, а вода кругом.

Она вздохнула, и туман, как вода, хлынул в ее открытый рот. Она хотела крикнуть и захлебнулась туманом. Туман проник в ее сердце, туман заволок ее мозг. И уже не было ни страшно, ни мучительно.

Она положила голову на спинку скамьи. Это только сон. Это снится мне.

В серый густой туман медленно, беззвучно, как большая рыба, въехал длинный черный автомобиль. Круглые большие фонари, похожие на рыбьи глаза, ярко светили.

«Это сон, – смутно подумала Лиза, – это мне снится. И туман, и сад, и автомобиль».

Автомобиль подъехал к самому забору и остановился. Из него вышел высокий человек в сером пальто. Он открыл калитку. Это сон. Но из сна, из тумана выплыло бледное, страшное лицо Николая и хриплый голос сказал над самым ее ухом:

– Не пускай никого в дом.

Она вскочила, и ее сон сразу перешел в действительность. Или, может быть, действительность перешла в ее сон.

– Что вам надо? – крикнула она.

– Здесь живут русские? – спросил человек в сером пальто.

– Какие русские?

Он шагнул к ней в темноте, вглядываясь в нее с трудом.

– Да, это вы, – сказал он по-французски. – Вы были тогда в ресторане с Кромуэлем.

– Вы тот. Вы двоюродный брат Крома.

Она тоже узнала его.

Он кивнул. Деревья тихо качались над его головой. Свет непотушенных автомобильных фонарей прорезал двумя белыми полосами черный сад.

– Да. Видите ли, я хотел узнать, спросить. Кром ушел из дому вчера ночью и не возвращался больше. Он не был у вас?

– Нет, – сказала Лиза быстро. – Мы уже больше месяца не видели Крома.

«Нельзя, чтобы он узнал, что Кром у нас», – неслось в ее голове.

– Он ушел и не возвращался. Его всюду искали. Заявили в полицию.

– В полицию? – переспросила она.

– Да. Я вспомнил, что вы его друзья. Он мне как-то сказал ваш адрес. Фамилию я забыл. Я думал: может быть, он у вас?

– Нет. Кром не приходил к нам с той ночи в ресторане.