– Стреляй сзади в спину. Дуло надо обернуть.

Лиза толкнула дверь.

Андрей стоял у окна, держа в руке револьвер.

Николай, наклонившись, заматывал дуло носовым платком. Они оба обернулись на скрип двери и посмотрели на Лизу одинаковыми злыми, затравленными глазами.

Лиза уронила хлеб на пол, руки ее задрожали, жестяная крышка чайника запрыгала.

– Кого стрелять сзади?

Николай набросился на нее:

– Ты зачем под дверью подслушиваешь?

– Я не подслушивала. Я вам чай вскипятила.

Николай уже успокоился и спрятал револьвер в карман.

– Ну хорошо, хорошо. Поставь чайник на стол, еще обваришься. Садись чай пить, Андрей.

Андрей поднял хлеб с пола:

– Хлеб на пол бросать грешно. Так меня учила няня. Что же ты, Лиза, уставилась на меня как баран на новые ворота?

– Кого стрелять сзади? – повторила Лиза.

– Ах, ты все об этом? – Николай рассмеялся. – Мало ли кого придется. Пограничника или чекиста. Что же ты думаешь, я в Россию еду, чтобы бабочек сеткой ловить или в снежки играть?

Лиза покачала головой:

– А зачем дуло заворачивать платком?

Николай размешивал в чашке сахар.

– Чтобы выстрела слышно не было. Выстрела никогда не должно быть слышно.

Лиза молча села за стол. На скатерти темнели большие пятна красного вина. И почему-то руки ее снова задрожали и сердце сжалось. Конечно, Коля прав. Отчего я так испугалась?

– Ну вот, Лиза, ты сейчас пойдешь на вокзал узнать, когда идет поезд. Сумеешь?

Лиза кивнула. Она старалась не видеть ни Андрея, ни Николая, ни темных пятен на скатерти. Она встала:

– Хорошо. Я сейчас пойду.

Лиза торопливо одевалась. В прихожей она прислушалась, не услышит ли еще что-нибудь, но в столовой говорили шепотом.

Когда Лиза вернулась домой, Николай сидел у окна.

– Узнала, – крикнула Лиза. – Поезд идет в десять тридцать.

– Поезд? – рассеянно переспросил Николай.

– Ну да, поезд. Поезд в Москву. – Лиза рассмеялась. – Ты, кажется, уснул?

– Нет. Я задумался.

– Есть еще утренний.

– Утреннего не надо. Спасибо, что узнала. Так в десять тридцать?

– Да. А где Андрей?

– Он ушел домой.

– Зачем? Ведь он теперь всегда ночует у нас?

– А сегодня не мог.

Лиза пожала плечами:

– В последний раз. Ведь мы завтра уезжаем.

– У его тетки гости. Не приставай.

Лиза замолчала.

На столе все еще стояли пустые бутылки, грязные тарелки и стаканы. Лизе снова стало не по себе. Было так весело узнавать на вокзале о поезде в Москву, будто сейчас уезжаешь. И потом бегать по магазинам, присматривать перчатки и чулки, в которых будешь ходить по Москве. А тут, дома, должно быть от беспорядка, ей стало неприятно. Она засуетилась:

– Подожди, Коля, я приберу здесь, а то как в конюшне.

– Брось, не стоит.

– Кром скоро придет.

– Ну, его теперь нечего стесняться.

– Почему? – удивилась она.

Она торопливо собрала со стола.

– Да перестань возиться, Лиза. Слушай. – Николай на минуту остановился. – Ты помни: Кромуэль будет ночевать у тебя сегодня.

Лиза покраснела:

– Я ему обещала. Но…

– Нет, – перебил Николай. – Непременно. Ты поведешь его прямо к себе.

Стакан задрожал в Лизиных пальцах и, выскользнув, ударился с жалобным звоном о пол.

– Разбила! – испуганно вскрикнула Лиза. – Ничего. Белое стекло – это к счастью.

Николай взял ее за плечо:

– Кром должен ночевать у тебя. Поняла?

Лиза послушно кивнула:

– Хорошо. Но почему? Его бы можно было уложить в гостиной.

Николай раздраженно поморщился:

– Не рассуждай, пожалуйста. Слушайся.

Лиза снова кивнула:

– Хорошо.

Этот вечер казался ей бесконечно длинным. Николай молча курил. Она сидела на диване, поджав под себя ноги.

– Коля, ты бы затопил. Холодно.

– Ах, оставь! – Он сердито бросил папиросу. – Не до того мне. В котором часу Кромуэль обещал?