– Тепло, – сказала я, выдохнув. – Вы на верном пути.

Морщинка между тёмными бровями графа чуть разгладилась, взгляд смягчился. Я обратила внимание, что под наброшенным на плечи шерстяным плащом на Греге были вчерашняя рубашка и брюки – должно быть, он так и не ложился спать этой ночью. Почему? Беспокоится, как бы в его владения не прокрались новые негодяи? Кошка Мэлли наверняка не всемогуща.

– Согласно кодексу Алых шипов, а именно эта организация снабжает наёмными убийцами нового короля, они связывают себя кровной клятвой с будущей жертвой. Пока тот, кого заказали, жив, убийца – живой или мертвый – всеми силами будет пытаться исполнить приказ.

– Значит, она и после своей смерти пыталась тебя убить?

Увлечённая разговором, я совершенно забыла о почтительном обращении. Граф был совсем немногим старше меня, вот у меня и вырвалось случайно это «ты». Впрочем, Грегориан не обратил на это никакого внимания, только усмехнулся в ответ.

– Пыталась, и не раз. Мэлли постоянно выдворяла привидение из моей спальни, пока злодейка не поняла наконец, что её призрачное оружие уже не способно никого ранить.

– Почему же вы не избавились от неё? Разве приятно жить в замке, где бродит призрак?

Грег пожал плечами, и я поняла, что ничего необычного он в этом не находит. Подумаешь, какое-то привидение! Не удивлюсь, если где-нибудь на конюшне у графа на цепи сидит дракон. Ездовой, с седлом и упряжкой. Или вообще летающий. Вертолётов-то здесь точно нет. Я уже, кажется, ничему не удивлюсь в этом мире!

– Не избавился, потому что призрак – это свидетельство преступления, дорогая Катерина. И потом, я собирался побеседовать с убийцей по душам, но всё не нахожу времени.

Я вспомнила, как девушка говорила, что магам только дай волю – обожают мучить неупокоенных духов! Граф между тем продолжал рассуждения:

– Как я понимаю, эта мёртвая девица показала тебе лабораторию в надежде, что ты найдёшь здесь яд и подсыплешь мне в чай? Хитрости ей не занимать! Надеялась исполнить приказ чужими руками.

– Всё было совсем не так, – покачала головой я. – Мы искали святую воду, чтобы упокоить её дух.

– Как это трогательно! Я сейчас расплачусь! – сказал граф и рассмеялся.

Вот почему в тот момент, когда ты раскрываешься и говоришь самую что ни на есть правду, тебе не верят? Я обиженно насупилась, отвернулась и принялась затыкать пробками стоящие на столе бутыли с неизвестными жидкостями. Потом под внимательным взглядом Грега я расставила всё по местам, а стаканы сложила в тазик и залила водой, зачерпнув её ковшом из стоящей рядом бочки.

– Ты в самом деле умеешь работать в лаборатории?

Вопрос застиг меня врасплох, я даже вздрогнула. Что ответить? Да, конечно, в институте у нас были лабораторные работы, а до этого я занималась в химическом кружке в школе. Но я никогда не работала в науке по-настоящему, сама, ничего не создавала и не разрабатывала.

Встретив Антона, я убедила себя, что пока семейный бизнес куда важнее моей большой мечты. Будет возможность – вернусь в институт, поступлю в аспирантуру, но не сейчас, не в этом году, не в следующем. Когда-нибудь потом, а скорее всего – никогда.

– Кое-что я знаю, – честно ответила я. – А почему вы спрашиваете?

– Я расскажу тебе, только сначала мы вернёмся в дом, – улыбнулся Грегориан.

В саду уже заметно рассвело. Одетая в одну лишь футболку и джинсы, я поёжилась от холода, и граф тут же снял плащ и набросил мне на плечи. Мягкая ткань чуть-чуть покусывала голые руки, но хранила чужое тепло. И это было неожиданно приятно – понимать, что кому-то не всё равно, что я продрогла в осеннем саду. У нас в мире был август, а здесь уже вовсю пахло сентябрём.