Прозорины были богаты. Катерина, которую муж на французский манер называл Катрин, привыкла к вниманию, которым окружил ее сначала отец, потом супруг. Наметившееся охлаждение между нею и Сергеем огорчало ее. Не было достаточно причин обвинять мужа в равнодушии, но прежняя его пылкость и нежная предупредительность явно поубавились. Может, так и должно быть.

Прозорины поженились совсем юными. Катерине едва исполнилось восемнадцать, когда по настоянию отца она отправилась под венец. Жениху было двадцать, они с невестой познакомились за месяц до свадьбы. О чувствах между ними речь не шла. Дед Сергея и отец Кати заключили своего рода сделку, объединив два средних по российским меркам капитала в одних руках: по сути, в одной семье.

Это был тот редкий случай, когда брак по расчету стал браком по любви. Сергей и Катя сразу понравились друг другу, а совместная жизнь пробудила в них взаимное чувство. Они были молоды, хороши собой и легко нашли общий язык. Первый год оказался для них медовым. Оба учились в одном университете, вместе прогуливали, вместе готовились к экзаменам, а вечера проводили в молодежных клубах, танцуя до упаду. Летом отправились в путешествие, где жадно ловили впечатления и познавали мир. Они не ощущали себя мужем и женой, а были парнем и девушкой, которые переживали романтическую пору влюбленности.

Скоро студенчество начало тяготить их. Прозорины все чаще отлынивали от учебы, ища себе иные занятия. Сергей пропадал в тренажерных залах, пробовал разные виды спорта. Бизнес его не привлекал, и он не выказывал ни малейшего желания приумножать заработанное его дедом и тестем.

«Ничего, – утешал себя последний. – Молодо-зелено. Авось, зятек образумится, потянется к делам. Не век же ему баклуши бить. Соскучится по настоящему мужскому занятию. Я ему вместо отца буду, научу всему, что сам умею. Он ведь сирота. Его дед вырастил, душу в него вложил. Жаль, старик приказал долго жить. Хороший был человек, успешный коммерсант и честный партнер».

После кончины Акима Прозорина бразды правления семейной корпорацией перешли в руки тестя. Сергей не возражал. Даже обрадовался. Его жена Катя была единственной дочерью Бориса Туровского. Так что опасаться дробления капитала не приходилось.

Сергей получил от деда приличное наследство и мог жить на ренту. Тесть предложил ему попробовать себя в качестве генерального директора фирмы, но молодой человек отказался. Торчать с утра до вечера в офисе, возиться с бумагами и управлять армией клерков сложно и утомительно.

Катрин посвящала свое время болтовне с подружками, шопингу и салонам красоты. Она не обладала острым умом и во всем полагалась на отца. Однако, выйдя замуж за Прозорина, искренне привязалась к нему и встала на его сторону. Ей хотелось, чтобы молодой супруг был рядом с ней, а не днями напролет пропадал в офисе.

«Разве ты сам не справишься? – укоряла она отца. – До сих пор ты обходился без помощника».

«И дальше обойдусь, – добродушно соглашался Туровский. – Но когда-нибудь семейный капитал перейдет в руки Сергея. Он должен правильно распорядиться вашими деньгами».

Глаза дочери наполнились слезами, и Туровский смягчился.

«До этого еще далеко, – успокоил он Катеньку, привлекая ее в свои надежные объятия. – Поживите пока беззаботно. Ты права, муж должен быть рядом с женой. Вот мы с твоей матерью прожили, как в угаре. Вспомнить толком нечего. Я вечно на работе, она дома. У нее свои заботы, у меня – свои. Встречались только ночью, в постели. Не успели оглянуться, уже старость подкатила. Я ради твоего счастья старался, вкалывал, как каторжник! Чтобы тебя обеспечить. Теперь ты ни в чем нуждаться не будешь».