— Как это? — удивился Элмерик, присаживаясь на кровать (матрас оказался довольно жёстким). — Где же они прежде обучали новобранцев?

— Да не было никаких новобранцев, умник, — опять встрял Джеримэйн. — Любому дураку известно, что к Соколам просто так не попадёшь.

— Всё так. — Мартин вздохнул, словно ему очень не хотелось признавать правоту соседа. — Мы с вами первые, кого Соколы взялись обучать. Прежде, говорят, брали сразу опытных чародеев.

— Хот-тел б-бы я знать, п-почему? — нахмурился Орсон.

На этот вопрос ответа не нашлось даже у всезнайки Джерри. Мартин же только подогрел интерес, добавив, что пытался узнать причины, но не преуспел: человек, проводивший его на мельницу, отмалчивался, а мельник так вообще прикрикнул, что не следует лезть куда не просят. Так что расспрашивать учителей, по его мнению, было совершенно бессмысленно. Лучше даже не пытаться.

— Ничего, рано или поздно всё тайное станет явным, — со знанием дела заявил Элмерик, а остальные с ним согласились.

Когда они наконец-то вытянули спички, вторая койка у окна досталась Мартину, а Орсону и Элмерику пришлось довольствоваться местами по обе стороны от внушительной дубовой двери. Джеримэйн, следивший за их жеребьёвкой, показал Элмерику язык, спрятал книгу под соломенный матрас и с довольным видом отвернулся к стене. Мартин, заметив его выходку, предложил поменяться, если кто-то вдруг хочет, однако Элмерик, гордо вздёрнув нос, отказался, а Орсон заявил, что ему, вообще-то, с самого начала было всё равно, где спать, и он не понял, почему все так долго из-за этого ссорились.

Бард едва успел выложить из заплечной сумки вещи, чтобы их просушить от влаги, пристроить арфу у кровати и скинуть с ног сапоги, как раздался протяжный звон колокола.

— А в-вот и ужин! — обрадовался Орсон, резво вскакивая с табурета. Дощатый пол под ним скрипнул, но выдержал. В этот момент гигант заметил арфу, и лицо его просветлело.

— Т-ты нам п-потом сыграешь, Рик? — с улыбкой попросил он. — Я так люблю музыку. И танцы!

— По медяку с человека за вечер, с девиц и детей — полмедяка, — привычно заявил Элмерик, а потом, мотнув головой, рассмеялся и добавил: — А для ловчих Его Величества выступление бесплатное.

Начиналась новая жизнь, и пока Элмерику всё очень нравилось. За малым исключением в виде вздорного соседа, но он готов был забыть это недоразумение. В конце концов, Элмерик и сам был не фунт серебра, чтобы всем вокруг нравиться. Сколько раз, бывало, его прогоняли из таверн и со свадеб, не заплатив и медяка... может, и Джеримэйну досталось в жизни — вот он и стал таким озлобленным. Когда-нибудь оттает, наверное... Или нет — тут уж как повезёт.

Впрочем, мысли о забияке Джерри быстро сменились другими, более насущными: что будет на ужин, подадут ли эль (ведь сегодня канун праздника как-никак!) и хороши ли собой девчонки, о которых говорил Мартин? Всё это нужно было выяснить, и желательно как можно скорее.