^{>14 февраля 1936 г.}

Уважаемые господа,

Настоящим я уполномочиваю Вас забрать у г-жи Эстер Дж. Лихтман два бланка писчей бумаги (образец прилагается) с моей подписью в конце страницы.

Пожалуйста, передайте эти два бланка г-же Зинаиде Г.Лихтман.

Искренне Ваша,

(В этот день, 18 февраля 1936 г., передо мной, первым секретарем магистрата, лично предстала известная мне Елена Рерих, которую я знаю как вышеупомянутую персону и которая оформила вышеуказанный документ в моем присутствии и должным образом подтвердила мне, что сделала это.)

15 февраля 1936 г.

Дорогая г-жа Меррик,

Из Вашего письма от 3 янв[аря] я поняла, что Вы не получили мое послание, в котором я благодарила Вас за книгу «Человек неизвестный»[122]. Я еще не прочитала ее, поскольку сразу же отдала г-же Махон.

Вы пишете про нас, что мы живем в четвертом измерении, однако, уверяю Вас, что мы также очень активно живем и в третьем. Как пишет г-жа Махон, Вам уже известно о расколе в Нью-Йоркском Музее. Но должна сказать, что мы имеем дело не с расколом, но с самым настоящим черным предательством. Возможно, это предательство, основанное на желании властвовать и прибрать все к своим рукам, усиливается расовым чувством. Подобный случай был бы весьма интересен для писателя или психиатра. Только подумать, что после четырнадцати лет ближайшего сотрудничества, оставив в наших руках тысячи писем и документов, наполненных суперлативными выражениями любви, преданности и почтения, г-н Хорш и два его сообщника (его жена и мисс Эстер Лихтман), без какого-либо повода с нашей стороны, воспользовались отъездом профессора Рериха в Центральную Азию и внезапно совершили полный вольт-фас. Воспользовавшись всеми идеями и результатами многолетнего труда, теперь они хотят отстранить всех первоначальных основателей и других Трэстис от дел и стать единственными владельцами здания. Г-н Хорш, получив на хранение все шеры других Трэстис, заявляет теперь, что они принадлежат ему, но, к счастью, Трэстис имеют его расписки, которые ясно свидетельствуют, что шеры были только переданы на хранение и все права остаются у их владельцев.

Теперь дело уже передано в суд. Зная, как безумствует трио, борьба будет долгой и беспощадной. Наши преданные сотрудники и друзья уже организовали Комитет Защиты под названием «Друзья Музея Рериха», состоящий из выдающихся деятелей культуры.

Конечно, Вы знаете о великой битве сил Света и тьмы, называемой битвой Армагеддона, и потому не удивительно, что работа на Благо всегда яростно атакуется служителями тьмы. Но как недавно написал нам известный нью-йоркский общественный деятель, «все достойные представители человечества» с нами.

Я слышала от г-жи Махон, что Вы довольны своим пребыванием в Китае и осенью планируете вернуться в Нью-Йорк. Когда Вы вернетесь, я бы хотела, чтобы Вы встретились с нашими друзьями: г-жою К.С.Кэмпбелл и мисс Ф.Р.Грант, которые расскажут Вам, если Вам интересно, дополнительные подробности этой битвы за Культуру и Справедливость.

Надеюсь, что Вам понравится путешествие в Японию и Вы не окажетесь навеки пленницей монастыря.

С сердечными приветствиями.

Искренне Ваша.

18 февраля 1936 г.

Дорогой Александр Михайлович, спешу отослать Вам статью «Одориген и Джива»[123]. Перевод ее не оставляет желать ничего лучшего. Радуюсь, что Вы нашли таких прекрасных сотрудников, с их помощью столько полезного может быть переведено. Позволила себе лишь заменить слово «вонь», может быть, еще более сильным выражением «зловоние», но почему-то оно лучше звучит на ухо. Также отметила два-три пропуска. Присоединяю к письму первый заглавочный лист книги. Статей в этой книге 43, и страниц, включая индекс и оглавление, 385. Думаю, лучше сохранить название «Одориген». К сожалению, не могу написать введения к этой статье, ибо совершенно нет времени для какой-либо творческой работы, с трудом нахожу время на всех корреспондентов. Я уже намекала Вам о том предательстве, которое проникло в самое сердце нашего строения. Сейчас главные силы наши идут на отражение ярых врагов. Приходится целыми днями рыться в многочисленных томах документов и писем для отыскания необходимого материала, требуемого нашими адвокатами. Как видите, дело дошло до судоговорения. Предатели в лице четы Хоршей и мисс Эстер Лихтман, побуждаемые корыстью, честолюбием и властолюбием, решили исключить всех основателей и верных нам сотрудников из Совета Правления. Путем незаконного присвоения шер, принадлежавших сотрудникам и отданных ими г-ну Хоршу лишь на хранение, предатели пытаются захватить в свои руки все идеи и все Учреждения. Но, по счастью, у некоторых сотрудников сохранились расписки г-на Хорша в получении им этих шер на хранение. Так после 14 лет ближайшего сотрудничества, после тысяч писем, наполненных суперлативными выражениями признательности, любви, преданности и всякого почитания и т. д., они, без всякого повода с нашей стороны, внезапно совершили полный вольт-фас. Они задались целью уничтожить нас и верных нам сотрудников. Вы понимаете, конечно, что предательство это не простое, но сатанинское одержание. В безумии своем предатели не останавливаются ни перед чем, чтобы опорочить ставшее им ненавистным имя: они рассылают циркулярные письма, пишут доносы, распространяют гнуснейшую клевету и т. д. Конечно, мы знаем о конечной победе, так же как знали, что нам придется столкнуться с изысканнейшим предательством. Но все же размеры его превысили наше воображение. Предательство это тем осложняется, что г-н Хорш ввиду нашего отсутствия имел нашу полную доверенность. Друзья не дремлют и уже сорганизовали Комитет Защиты, называемый Комитетом Друзей Музея Рериха, в который вошли выдающиеся культурные деятели; и они проектируют начать Крестовый Поход за Культурные начинания, основанные Н.К. Давно было указано на [19]36 год, как год личной битвы Вл[адыки] М. с Иерофантом зла, или с библейским змием. Битва Армагеддона шумит и разгорается во всех частях света. Битва эта много расчистит, и при столкновении Света и тьмы народятся новые сочетания и возможности. Но многие ли поймут все значение происходящего? Даже слышавшие об этом годе захотят, чтобы события совершались по их воображению, именно так, как им хочется. Но нужно наблюдать непредубежденно, зорко всматриваться и прислушиваться к ритму событий. Также Сказано, что «следует предупредить всех сотрудников, чтобы поняли всю особую опасность этого времени, чтобы не думали, что время обычное, чтобы каждый напряг свой лук в