Духом с Вами.

Родные мои, на прошлой неделе в субботу пришли Ваши письма от 27 янв[аря] и по 1 февр[аля]. Огорчает меня Ваше нездоровье, принимаете ли мускус? Также очень беспокоит меня отправка семян и растений. Действительно, сотрудники Ваши немного стоят! Совершенно непростительна такая задержка. Еще раз должна сказать, что очень жалею, что Вам пришлось жить в той атмосфере. Погружение в отжившие слои неминуемо налагает свою окраску на все происходящее. И тогда как х[арбинская] вакханалия вызывает взрыв негодования и прилив усиленной преданности к Вам, мои сокровища, со стороны многих ведомых и неведомых друзей, пребывающие там из-за своего чертополоха не видят вырастающего мощного леса. Как смешны все эти невежественные нападки и обвинения в принадлежности к Общ[ествам], утвержденным Правительствами и прекрасно себе существующим, никого не обижая и не задевая и, во всяком случае, делающим больше добра, чем шайка, инспирирующая оплаченных хулиганов. Нет, родные, нам не приходится страшиться невежественных нападок. Пусть шавки лают. Как пишет один доброжелатель из Риги: «Чувствую, что нечто невообразимо великое свершается на нашей Планете. Дело Пакта подвигается так близко. Даже нападки заграничных газет случайно выдвигают знаки, заставляющие сердце вострепетать». «Враги лишь подливают пламя Великого Подвига». Так пишет Р[ихард] Як[овлевич] Рудз[итис]. В начале марта он приступает к печатанию латышского издания «Н[иколай] Р[ерих] – вождь Культуры»[244]. Конечно, у него будет приготовлен и русский текст издания. Я просила Яр[ую] переслать тебе копию его письма. Также прекрасный биограф[ический] очерк о твоей художественной деятельности, пересланный нами тебе, был переведен из какой-то польской газеты. Надеемся достать дальнейшие сведения об авторе. «Много во всем мире говорят о вас, много добра совершается вашим именем»[245]. Много незнакомых еще нам друзей раскинуто по всему свету. Большому сознанию не пристало исповедоваться перед изуверами. Между прочим, журнал Общ[ества] «Амо[рк]» и группы его очень распространены по всей Европе, многие, конечно, не знают всей основной бутафории и преисполнены величайшего уважения. Мне приходится раскрывать истину, но делаю это доброжелательно, ибо, во всяком случае, при всей их склонности к блефу или, попросту говоря, к легкому надувательству, они все же неизмеримо выше в нравственном отношении всех отбросов Х[арбина]. Привожу еще строки из письма твоего большого поклонника Н. Рубак[ина], директора Междун[ародного] Инст[итута] Библиологической Психологии в Лозанне. Конечно, может быть, Зина уже переслала тебе, но повторить хорошие слова никогда не лишне. «Большое спасибо Вам за присылку книг и статей, характеризующих творческую работу жизни Николая Константиновича, жизни не только артистической, но и полной социального строительства. Нас особенно поразило и восхитило то, что ему удалось сделать для защиты в военное время художественных, научных, исторических и культурных памятников. Восхищает „Пакт Рериха“, его ратификация, Пакт Знамени Мира – будем надеяться, что он будет ратифицирован не только американскими государствами, но и всеми другими. Глубоко радует, что Н.К. сумел так мудро и красиво встать в своем деле выше всех партий, всяких течений мысли, всяких национальностей и общественных классов и вот уже столько лет работает под Знаменем и Макро- и Микрокосма. Под всем этим мы энергично подписываемся… Передайте, пожалуйста, наш сердечнейший привет Н.К. и Е.И., этим гражданам Вселенной, вдохновляемым Нуменом… Вчера вечером, когда я обдумывал в книжной тишине Рериховское дело, меня охватил такой взрыв интуиции, что само перо забегало по бумаге, и я немедленно написал прилагаемый при сем проект, осуществить который, разумеется, не представляет никаких трудностей – он, наверное, встретит активнейшую поддержку многих и многих друзей Мира, а их теперь повсюду немало, и число их быстро растет… Ныне для нашего Инст[итута] обстоятельства сложились так удачно, что будет прямо-таки преступлением по отношению к делу упустить момент и не приняться неотложно за осуществление проекта теперь же – по крайней мере надо положить практическое начало делу – дальше оно будет развиваться само собою, как это вышло уже с нашим Инст[итутом], созданным буквально без гроша денег, а ныне оцененным в 400 тыс[яч] швейц[арских] франк[ов], и с Подвижным Музеем… Моя идея – выявить отношение к идее мира решительно всех партий: по делам ее узнают ее, по словесам узнают ее, и да сравнивает ее слова с ее делами всякий желающий. Я предлагаю организовать особый отдел антим[илитаристской] и пасифистской литературы в библиотеке нашего Института… Осуществление моего проекта, по моему убеждению, должно начаться с малого и идти к большему – с организации при нашем Институте особого отдела (напр[имер], имени Н.К. Рериха). У нас уже имеется отдел… отличный отдел восточной религии, философии, оккультизма и восточных философий и литератур, и такой отдел – отличная база или мостик, связующий идею мира с идеей Космоса (Макро- и Микро-). По-моему, только лишь на одной социальной, исторической и даже этической базе идея мира не может держаться крепко – ни в индивидах, ни в социальных коллективах. Ее необходимо обосновать на базе иррациональной, космической, обнимающей в человеке не только интеллектуалистические, но и мистические элементы его. Насколько я понимаю Н.К., он держится во многих отношениях той же точки зрения, а меня научил ей опыт моих полувековых сношений и переписки с десятками тысяч людей: корни мира в мире Вселенной». Затем он присылает набросок плана Международного книжного центра Мира при Межд[ународном] Инст[итуте] Б[иблиологической] Пс[ихологии]. Я еще не просмотрела его. Далее он говорит, что идею эту можно осуществить при ничтожно малых затратах на нее (по 20 долл[аров] в месяц и до 3 тыс[яч] доллар[ов] на систематизацию дел, вносимых не сразу, тому Комитету, который должен быть организован в Европе, желательно такой же инициативный Комитет и в Ам[ерике]). Зиночка ответила ему дружественно, но написала о временном финансовом затруднении. Но мне кажется, можно было бы начать такой отдел и без затрат, жертвователей книгами можно всегда найти, и иметь такой отдел при нашем Постоянном Комитете – совсем неплохо для начала. Как полагаешь? В Библиотеке Межд[ународного] Инст[итута] Б[иблиологической] Пс[ихологии], как он пишет, уже имеется не менее 10 тысяч названий, соответствующих идее такого центра, и можно было бы выделить в особый отдел. Я бы не отказывала ему, это начало многочисленной деятельности, которая должна развиваться около нашего Постоянного Музейного Комитета Пакта. Проект очень длинен для пересылки, кроме того, там встречаются некоторые неудачные выражения. Конечно, без денег он не может это начать, как он пишет, но мы могли бы начать при нашем Центре, оставив за ним инициативу. Что думаешь об этом?