А второе – я поставил себя на место немцев, баварского «инвестора» или начальника управления зарубежных клиентов какого-нибудь Deutsche Bank.

Вот он пришел на выставку посмотреть на народ, перекинуться парой слов с коллегами-конкурентами, заодно посмотреть, кто есть кто. Да хоть бы и заглянуть в «русскую зону», что там у этих русских творится и кто на этот раз приехал показать свои макеты из неровно выпиленного пенопласта.

И вот он видит небольшого роста лысого человека, который с начальственным видом осматривает стенды российских участников. Потом останавливается у одного из них, дает пару ценных советов. Тут знакомые немца, конечно же, ему говорят, что крепыш – это мэр Москвы. А остановился он у стенда компании «Интеко», которая принадлежит его жене, Елене Батуриной.

Потом наш немец лицезреет обоих, и Лужкова, и Батурину, на официальном мероприятии. Лужков стоит в группе официальных лиц. Батурина – чуть в стороне, к ней постоянно подходит кто-то из сотрудников «Интеко». Она дает им короткие распоряжения, те куда-то убегают или принимаются звонить по сотовым телефонам. Иными словами, оба – и Лужков, и Батурина – работают.

И в это время баварский премьер отдельно приветствует московскую чету. Лужков произносит ответную речь. Наш немец, конечно же, слышал о нравах в России, о коррупции и вертикали власти. И он, конечно, сразу смекнет, имеет ли «Интеко» особый, благоприятный режим ведения бизнеса в Москве или нет.

«Но так же нельзя. Нельзя так цинично и откровенно», – примерно так я думал тогда. Так же думаю и сейчас. Нельзя жене заниматься большим бизнесом в городе, где муж занимает должность мэра. Особенно девелоперским и строительным бизнесом, где все завязано на распоряжениях и решениях городских властей.

В конце концов, это просто неприлично. Не говоря уж о том, что ведь «все все понимают».

Батурина потратила час своего времени, чтобы ответить на мои вопросы в Мюнхене. Потом я еще раз ездил к ней в ее офис в Москве, что-то уточнял. Батурина отвечала по делу, четко, но коротко. Подбить хозяйку «Интеко» на какие-то развернутые рассуждения было невозможно. Она производила впечатление человека хваткого, упрямого и в целом неглупого. Но отделаться от своего первого восприятия всей этой ситуации – «ну нельзя же так откровенно и цинично» – я не мог. Видимо, это отношение проявилось в статье. И, видимо, именно оно, а не какие-то добытые нами подробности бизнеса «Интеко», вызвало у Батуриной (и, наверное, Лужкова) зуд раздражения.

Их представители раздобыли гранки со статьей до ее публикации. Они давили на редакцию и издателя российского Forbes. Тираж журнала со статьей о Батуриной едва не был уничтожен и спасен в последнюю минуту благодаря вмешательству американцев. «Наши» немцы, которые здесь, в Москве, управляли бизнесом Axel Springer, были на взводе. Мне сразу же дали охрану.

По итогам публикации Батурина подала на нас в суд. И выиграла его, докопавшись до каких-то филологических тонкостей. Когда ко мне обратился один мой хороший знакомый с предложением «поворошить прошлое» и написать про Батурину книжку, я некоторое время сомневался. Но потом вспомнил те свои мюнхенские ощущения и решил, что да, это надо сделать. Ситуация выглядит действительно просто неприлично.

А когда я уже дописывал последние главки, случилось то, о чем вы наверняка знаете, – президент Дмитрий Медведев уволил Юрия Лужкова с формулировкой по «утрате доверия».

То, как была обставлена отставка Лужкова, ни у одного порядочного человека не вызвать протеста не может.