Глядя из сегодняшнего дня, нельзя сказать, что атака на Лужкова и Батурину привела к серьезным последствиям для бизнеса «Интеко». Времена, когда оппонентов властей вынуждали к продаже активов и бегству из страны (не говоря уж о Краснокаменске), еще не наступили.

Однако для 90-х наезд был действительно серьезный. «Тревожный звоночек» не остался неуслышанным в семье московского мэра – Елена Батурина решила пойти в депутаты.

Раз у «Интеко» и ее хозяев не получается остаться в «тени», значит, надо стать максимально публичным – решено было на семейном совете.

«Скандал [с „владимирским делом“ – М. К.] имел для меня неожиданное продолжение. Я получила приглашение баллотироваться в депутаты Государственной Думы по двум округам – в Калмыкии и Усть-Орде (Иркутская область). Я никогда себя не видела в роли депутата. Но тем не менее ситуация, случившаяся со мной, – ситуация произвола – заставляет задуматься. Имеет смысл войти в состав Государственной Думы и хоть как-то бороться. Надо что-то делать, чтобы страна не скатилась в бездну произвола», – заявила Батурина по этому поводу в интервью «Известиям» в июле 1999-го.

Газеты, впрочем, писали о том, что главной причиной, побудившей Батурину к походу в Думу, стало желание получить депутатскую неприкосновенность. И спустя 5 лет в интервью латвийской газете «Суббота», отвечая на вопрос, зачем нужно было в 1999 г. идти в депутаты, Батурина признала: «Это я для собственной безопасности. Не секрет, что тогда, в 99-м году, окружение Ельцина достаточно серьезно пыталось снять Лужкова с должности и причинить нам большой урон, – вот я и защищалась. Как кандидат в депутаты я пользовалась определенной неприкосновенностью».

Характерная деталь – в то время как Батурина пыталась с помощью депутатских корочек обеспечить себе неприкосновенность, Юрий Лужков в ходе думской компании 1999 года одним из ключевых лозунгов блока «Отечество – Вся Россия» выдвинул требование отменить иммунитет депутатов от уголовного преследования.

Между тем Батурина из двух предложенных ей регионов выбрала Калмыкию. И неспроста.

В начале 1998-го «Интеко» завершала реконструкцию трибун стадиона «Уралан» в Элисте. Что делали? Да как обычно – ставили новые сиденья. В феврале Виктор Батурин прилетел на объект с проверкой. Доложил, как идут дела, президенту Калмыкии Кирсану Илюмжинову. Тот пригласил Батурина посмотреть на ход строительства объектов к шахматной олимпиаде.

Как известно, шахматы и изучение НЛО – две главные привязанности бывшего президента Калмыкии (отправлен в отставку в сентябре 2010 г.).

В 1997 г. Илюмжинов смог убедить международную шахматную ассоциацию ФИДЕ, президентом которой тогда являлся, провести в Элисте большой шахматный турнир. Соревнованиям дали пафосное название «Всемирная шахматная олимпиада». Отсутствие в Элисте гостиниц, где могли разместиться участники соревнований, и современных зданий, где они могли бы состязаться, Илюмжинова не смутило. В степи рядом с Элистой была выбрана площадка, и на ней закипела работа. К тому моменту, когда на стройку «Сити-Чесс» впервые попал Виктор Батурин, становилось ясно, что управиться к сроку местные строители не успевают. О чем Батурин, посмотрев на стройку, без обиняков заявил Илюмжинову.

Как утверждает Виктор Батурин в своих воспоминаниях, недели через две после поездки в Элисту ему перезвонил Илюмжинов. «А не хотели бы вы взяться за эту стройку?» – спросил калмыцкий президент. До того момента «Интеко» ничего не строила. Не было ни опыта, ни сотрудников, ни техники. Однако Виктор Батурин не колебался ни секунды. «В принципе, можно попробовать», – заявил он Илюмжинову. Но окончательное слово было за Еленой Батуриной. Та, выслушав брата, по словам Батурина, обозвала его «авантюристом». Но тут же позвонила одному из заместителей Лужкова Владимиру Ресину, который курировал в городском правительстве строительство. Ресин встретился с Батуриной, сказал, что поможет, и, как пишет Виктор Батурин в своих воспоминаниях, «дал нам генподрядчика» (московскую строительную организацию, у которой имелась и техника, и люди).