Лавров задумался. При всем своем разгильдяйстве боевики вряд ли позволят им беспрепятственно обшарить весь лагерь. Значит, надо у кого-нибудь узнать. Благо, на территории хватало боевиков, не отягощенных даже формальным несением службы.

Ладыгину объяснять задачу дважды нужды не было. Не прошло и десяти минут, а сержант уже притащил обезвреженного боевика. Удача продолжала улыбаться десантникам – пленный хотя и оказался пакистанцем, но вопрос, заданный по-английски, понял сразу. Пакистанцу тоже повезло – он не только понял вопрос, но и знал, что ответить. И, здраво рассудив, что своя жизнь дороже, подтвердил, что три дня назад в лагерь с группой боевиков прибыл парень, которого разместили отдельно – в доме Ахмад-хана. По его описанию выходило, что это и есть Тахир Башаримов. Пленный при этом весьма красочно обрисовал, в каком именно доме живет начальник лагеря.

Выяснив у пакистанца все, что он знал о лагере, десантники переместились поближе к интересовавшему их строению. Пакистанец остался лежать под кучей прелых листьев – соблюдать конвенции по отношению к террористам никто не собирался.

Ждать долго не пришлось – вскоре со стороны причала донесся рык мощного мотора, потом появился здоровенный японский джип. Приметная такая машинка – вряд ли в округе найдется второй такой аппарат. Водитель его тоже оказался интересным товарищем – Лавров с удивлением разглядел в бинокль, что это никак не араб, а стопроцентный англичанин. Рядом с ним тут же возник бородач в камуфляже. Судя по его манере держаться, это и был пресловутый Ахмад-хан. Бородач подозвал к себе крутившегося рядом мальчишку, и тот пулей метнулся в дом. Вскоре вслед за пацаном оттуда вышел тот, ради кого Лавров и его люди забрались так далеко. Расслышать что-либо с такого расстояния было сложно, но разговор явно не клеился – англичанин что-то объяснял парню, тот не соглашался. Бородач при этом был явно на стороне англичанина, – каждый раз, когда парень начинал на чем-то настаивать, он вскидывал руки. Общение в такой тональности быстро зашло в тупик. Башаримов вернулся в дом, пацан вбежал за ним. Бородач и англичанин пошли к другому строению, чем-то похожему на деревенский клуб где-нибудь в российской глубинке – по словам пакистанца, оно служило боевикам штабом.

Батяня раздумывал недолго – парня надо брать, пока его не вывезли и отсюда. Если что, за джипом будет не угнаться. Он повернулся к десантникам:

– Так, парни, распишем партитуру…

Спустя несколько минут они заняли свои места перед броском. Из дома никто не выходил, бородач и англичанин по-прежнему оставались в штабе. В лагере царила, что называется, полная расслабуха – видимо, из-за англичанина Ахмад-хан прекратил боевые занятия. На стрельбище было тихо, боевики разбрелись по лагерю. Из штаба вдруг выскочил похожий на чеченца коренастый мужик в камуфляже и скрылся за ангарами. Вскоре он появился снова, на этот раз с ним вместе шел небритый смуглый верзила, явный индонезиец, в вылинялых армейских штанах и такой же линялой майке. Они вместе дошли до штаба и ступили в здание. Минут через пять на крыльце показался индонезиец и, почесав затылок, потопал обратно за ангары.

Там что-то громыхнуло, затрещало, завыло, и вдруг из-за ангара, служившего продуктовым складом, урча и чихая, выкатился старый грузовик с цистерной. Похоже, водовозка. Ну да, прикинул Батяня, откуда на небольшом острове быть пресной воде? В кабине просматривался только водитель – тот смуглый мужик в мятой майке. Водовозка, покачиваясь на ухабах, поползла к воротам. Караульный заглянул в кабину, перекинулся парой слов с водилой и махнул рукой – поезжай, мол.