Впрочем, каша была, как всегда, серой и пресной, так что одно уравняло другое. Вот только насладиться завтраком в тишине и покое у подруг не получилось.

– Этот здесь, – прошипела Деорис и кивнула в сторону входа. – Друж-жок наш бесценный.

Леди Дельсийе подняла взгляд и увидела, что Талборд целенаправленно идет к их столу. В руках у него был небольшой букет цветов, а на лице… На лице сияла улыбка.

– Здравствуй, – Рован подошел к столу, – ты прекрасна, Рианет.

С легким артистичным поклоном он уложил букет на край стола.

– Пойди прочь, – холодно приказала леди Дельсийе. – На публику играешь?

– Именно, – с едкой усмешкой шепнул Рован, а после громко произнес: – Я готов умолять тебя о прощении всю свою жизнь. Ты одна живешь в моем сердце, и все мои нечестные поступки были лишь ради того, чтобы заключить с тобой брак.

Он прижал руку к сердцу и склонил голову. Идеальное выступление, но… Рианет уже думала над тем, как противостоять ему.

– Рован, я не злюсь на тебя, – мягко, однако столь же громко проговорила леди Дельсийе. – Но я не изменю своего решения: моим мужем станет лишь мой истинный. Ты – не он. Пример Их Императорских Величеств показал, что предназначенность имеет первостепенное значение. Если мне не суждено встретить свою вторую половину, то я предпочту провести жизнь в одиночестве. Прости, Рован, но я не готова ради тебя предать себя, свои убеждения и свою Империю.

Тут Рианет чуть было не сбилась, поскольку и сама не очень понимала, при чем здесь Империя, но… Они же оба играют на публику? А люди любят громкие и пафосные фразы.

«Знать бы только, за какой приз мы бьемся», – подумала Рианет. И тонко усмехнулась, когда на скулах Талборда заиграли желваки.

Он стиснул кулаки, но прежде, чем парень успел что-то сказать, Рианет встала и еще чуть громче произнесла:

– Мне бесконечно жаль, что ты не желаешь встретить свою истинную. Ты не понимаешь, от какого счастья отказываешься. Но спорить с тобой я не буду: ты взрослый благородный мужчина и имеешь право на собственное мнение. Однако же и меня не принуждай отречься от моих убеждений. В моем сердце есть место только для истинного. Потому я не могу принять ни твои цветы, ни твои чувства.

Коротко кивнув ему, леди Дельсийе подхватила свою сумку и, оставив Талборда за спиной, спокойно направилась к выходу из столовой. Дея, молча слушавшая перепалку, последовала за подругой.

– Держи. – Госпожа Брихт поравнялась с Рианет и пихнула ее локтем в бок. – Ты же не успела съесть свою булочку.

– И ты взяла ее? – поразилась леди Дельсийе.

– А почему нет? Ты думаешь, мне есть дело до того, что обо мне подумает Талборд? – вскинула брови Деорис.

– Спасибо, – Рианет куснула булочку, – я даже не подумала об этом.

– Чего он хотел добиться? – задумалась вслух Деорис. – Как будто общественное мнение может заставить тебя выйти за него. А ты правда хочешь встретить своего истинного? Ты же говорила, что боишься?

– Я и боюсь, – Рианет пожала плечами и, доев, заклинанием очистила руки, – но болтать мне это не мешает. Рован играет в какую-то свою игру. И мне это страшно не нравится.

– Что ж, в игре «несчастный влюбленный и бессердечная девица» он победить не смог, – хмыкнула Дея.

– Погоди, а куда мы идем? Обратно в общежитие? – встрепенулась Рианет, увидев знакомые ориентиры.

– Почти, полигон позади нашего корпуса.

– Когда ты успеваешь все узнать? – поразилась леди Дельсийе.

Дея только плечами пожала и чуть ускорила шаг: первачки-четверокурсники уже выстраивались в нестройную шеренгу.

– Какие все красивые, – с умилением проговорил декан, – даже по песку вас валять не хочется.