– Что ты будешь делать, опять, третий раз за день, боги к нам нагрянули, – тяжело дыша, обреченно пробормотал командир. – Что сегодня, день пришествия, что ли?

– Не понял? – удивился Рабинович. – А что, боги у вас вот так вот запросто появляются?

– Ну почему запросто? – удивился ацтек. – Сапотекский Питаосих, бог бедности и неудач, сегодня был, так, гад, наличность у всех умудрился стащить, хотя и близко к лагерю не подходил. После него тольтекский Кукулькан пробегал, такой ветер поднял, что половину каноэ на реке утопли и только что отремонтированный мост обвалился. Вы вот пришли и тоже безобразия учинили. Вам, богам, что, сегодня заняться нечем? Друг с другом поладить не можете, вот на людях зло и срываете?..

– Подожди, подожди! – остановил его Попов. – То есть ты хочешь сказать, что боги у вас тут на людях часто появляются?

– До последнего времени такого никогда не случалось, – всё еще находясь в прострации, ответил абориген. – Конечно, единичные случаи бывали, раз в пятьдесят лет, скажем. Но обычно вы, боги, только со жрецами и общаетесь. Не знаю, что на вас нашло теперь. Скучно на небесах стало? А кстати, вы чьи боги будете? Я о многих знаю, но по описанию вы ни под одних не подходите.

– Да мы так, маленькие божки. О нас даже сами боги не всё знают, что уж о людях говорить! – прежде чем кто-нибудь успел открыть рот, заявил Рабинович. – Ты иди в лагерь, скажи, чтобы нам какое-нибудь маленькое пиршество организовали, а мы пока тут посовещаемся и решим, наказывать вас еще за такое непочтительное отношение к нам или того, что случилось, уже хватит. Ясно?

– Ой, давайте только обойдемся без наказаний, – устало вздохнул командир. – Будет вам пиршество, будет вам торжественная встреча, будут и дары. Только не мешайте мост чинить, а то явится сюда Чимальпоке с основным войском до того, как мы ремонт закончим, так никому не поздоровится. И не думайте, что вы спасетесь. Чимальпоке с Уицилопочтли на короткой ноге…

Что-то в том же духе продолжая ворчать себе под нос, командир дозорного отряда поплелся назад к лагерю, по дороге пинками поднимая с земли своих солдат. Сеня, сделав рукой знак, призывающий друзей воздержаться от вопросов, несколько секунд смотрел ему вслед. А когда абориген удалился на достаточно большое расстояние, повернулся к Жомову с Поповым.

– Что-то я не понял, – недоуменно произнес омоновец, едва Рабинович перестал смотреть вслед ушедшему командиру ацтеков. – Ты когда про совещание говорил, цену нам набивал, что ли?

– Ты тоже так думаешь? – вместо ответа спросил кинолог у Андрюши.

– Интересный мир. Боги прямо среди людей открыто появляются, – видимо, продолжая невысказанные раздумья, пробормотал эксперт, а затем встрепенулся: – А? Что? О чем ты говорил?

– О своем, о женском – о комбайнах, – фыркнул Сеня. – У тебя, Андрюша, кроме как на восторги по этому миру, мозговые ресурсы еще для чего-нибудь остались? Как считаешь, есть нам что обсудить или можно в ацтекский лагерь идти на пиршество?

– А чего на голодный желудок обсуждать? – удивился Попов. – Вот поедим, тогда и думать нормально сможем.

– Сытое брюхо к учению глухо. Но Попу на всё плевать, лишь бы было что пожрать, – констатировал кинолог. – Андрюша, тебе ничего подозрительным не кажется?

– Ты о чем? – вместо задумавшегося эксперта спросил Жомов.

– А о том! – ответил Рабинович, глядя на друзей, как учительница на нашкодивших второклашек. – Посудите сами. Появляется Лориэль и соблазняет нас халявным отпуском с возвращением обратно в тот же день, из которого мы отбыли. По прибытии в Эльфабад этот шкодливый эльф исчезает, а мы узнаем, что мир Оберона здорово расширяется и у них возникли проблемы с МП-переходами. Нас забрасывают сюда, и тут мы узнаем, что боги этого мира посходили с ума и шляются среди людей, словно у себя в апартаментах.