Никакого ответа.

– Выбиваем дверь! – прокричал подоспевший отец. – Пожарные уже едут.

Хлипкая деревянная дверь слетела с петель. В доме было полно дыма.

Старушка сидела на полу в кухне и раскачивалась, словно в трансе. На полу горел огненный круг, в центре которого и сидела моя соседка.

– Тьма идёт, тьма идет.

Старушка посмотрела на меня пустыми глазницами. По ее щекам стекала кровь.

Подхватив бабку под руку, я бросился из дома.

– Вызывай скорую и полицию, похоже, ей кто-то выколол глаза.

Надсадно кашляя, мы выскочили на мороз. Крышу дома уже охватило пламя.

– Тьма идет в каждый дом, – старушка захихикала. – Тьма придет и за тобой, – ее кривой палец уперся в мою грудь.

– Да она безумна! – воскликнул отец, наблюдая, как старуха продолжает хохотать.

Наконец, вдалеке послышался вой сирен пожарных автомобилей.

Старуха продолжала хохотать и нести всякую чушь.

– Наконец-то, вон и скорая едет, – сказал отец, указывая на микроавтобус, ехавший позади пожарных.

Машины подъехали к дому. Пара минут суеты и криков, и наконец, дом начали тушить. Медики увели баб Любу в машину и сделали ей какой-то укол, после которого она перестала бредить и заметно успокоилась.

– Это вы ее нашли? – спросила меня женщина.

Я кивнул.

– Очень похоже, что ей кто-то выколол глаза, поэтому мне придется вызвать полицию.

– Вызывайте, – сказал я, внутренне сжимаясь от предстоящей встречи с подчиненными Свинцова.

Казалось бы, он работает в прокуратуре, но его контроль над полицией меня удивлял. Похоже, чернокнижников хватает и среди руководящего звена полиции. Хотя, чему удивляться? Наверно, и я ради лишнего года жизни поучаствовал бы в их ритуалах и оргиях.

– Она вас зовет.

Я дернулся и посмотрел на женщину фельдшера.

– Старушка вас зовет, – сказала женщина и указала на машину.

Я прошел в машину, где над старушкой хлопотала еще одна девушка и сказал:

– Баб Люб, вы хотели меня видеть, – и тут же прикусил язык.

– Видеть, – старушка хрипло засмеялась. – Видеть мне больше не суждено. Ты знаешь, кто я?

– Да, знаю, – сказал я.

Старушка сделала пасс руками, и фельдшер замерла, словно замороженная.

– Она идёт, и скоро из всех щелей полезут ее верные последователи. Я заглянула на ту сторону, и она вырвала мои глаза.

– Кто «она»? Тьма? – спросил я

– Нет, это проклятая Морана. После того, что ты устроил в центре города, старые боги поняли, что есть шанс вернуться. Теперь все, кому не лень, будут проникать в этот мир, и творить здесь свои грязные делишки. Я всегда была слабой ведьмой, но сейчас, чем ближе приход тьмы, тем проще мне творить свою волшбу. То, что раньше требовало недель подготовки и редких трав, теперь доступно по щелчку пальцев.

Старуха щелкнула, и девушка фельдшер начала снимать одежду.

– Один мой жест и она станет твоей. Люди слабы, ими так легко манипулировать.

– Прекратите, – сказал я, отворачиваясь от полуобнаженной женщины.

– Чего ты боишься? – засмеялась ведьма. – Открой дверь и посмотри на улицу.

Я открыл дверь микроавтобуса и пораженно замер. Десятки пожарных, фельдшер скорой и водитель, и даже мой отец замерли неподвижными статуями. Даже вода замерла в полете, недолетая до крыши дома. Языки пламени перестали трепетать и пламя будто застыло.

– Нравится? – спросила меня ведьма, которая догадалась, что я ошеломлен.

– Впечатляет, но к чему все эти фокусы? – спросил я, отводя взгляд от замершей неподалеку обнаженной женщины.

– Действительно, к чему эти фокусы? – сказала старуха каким-то чужим голосом.

– Я так понимаю, вы Морана? – спросил я, уже зная, какой ответ услышу.