– Мля, старый гнус.

Стараясь не замечать любопытного взгляда, прошел к палатке. Хорошо, что этот алкаш не пытался пролезть внутрь. Сидит на моем раскладном кресле и держит над головой раскрытый старый зонтик. Прижимает к себе свой ящик с принадлежностями. Похоже, ждал меня, не иначе, судя по его пьяной физиономии, именно подаренная мной бутылка не позволила художнику продолжить его велопрогулку без очередной дозаправки.

Подошел к машине и разблокировал двери. Забросил в багажник рюкзак с вещами и достал оттуда плащ-палатку. Покопавшись, вытащил припасенную на случай подобных аборигенов очередную четверку. Порывы ветра прекратились и сейчас, укрывшись плащ-палаткой, я его почти не чувствовал. Молча, протопал к груде заботливо сложенных дров. Затем подошел к алкашу и протянул ему пузырь. Жадный блеск глаз, и руки уже откручивают крышку и слышно жадное бульканье. Отвернулся и вернулся к своим делам. Подошел к груде заготовленных дров. Откинул полиэтилен, которым они были укрыты и взял мелких веток для растопки костра. Хрен этому ушлепку, а не отдых в моей палатке или машине. Посмотрел на скорчившегося под зонтом старика. Сам виноват, нечего было пить бутылку прямо здесь, мог бы и до дома потерпеть. Бросил первую охапку дров на место будущего костра.

– Вот как хорошо, даже дождь заканчивается, – раздался голос художника.

– Да, можно будет вам домой ехать, – неприменул я блеснуть своим гостеприимством.

Старик сделал вид, что ничего не понял.

– Темнеть начало, – сказал мужик заплетающимся языком, – видимо, я домой не успею, может, пустите ночью погостить в вашей палатке? Вы не думайте, я человек приличный и ничего не украду.

Я продолжил ходить по лагерю, подготавливая топливо для костра, стараясь не выдать охватившего меня бешенства. Вот сволочь вылакал бутылку и еще напрашивается в гости.

Пошарил по карманам в поисках спичек и вернулся к рюкзаку. Очень уж не хочется бросать мокрые вещи в машину, так хоть будет шанс их немного просушить у огня. Снова подошел к багажнику и уселся в него. Снял сырые ботинки и мокрые носки. Достал сухие носки и сапоги. Переобувшись, почувствовал себя гораздо уютнее, даже злость на старика почти улеглась. Закрыл багажник и прошел к палатке. Это еще что? Одна из сторон палатки лишилась оттяжки и висела неаккуратным полотном. Подошел поближе, чтобы выяснить, куда пропал шнур натягивавший боковину палатки. Колышек был на месте, а вот шнур исчез. Каким-то шестым чувством ощутил движение за спиной. Шею захлестнула петля.

В спину уперлись коленом. Инстинктивно вцепился в удавку захлестнувшую горло. Старик с необыкновенной силой продолжал меня душить, хрипло и надсадно кашляя. Меня пока выручало, что плотный брезент плащ-палатки не дал ему полностью перекрыть доступ кислорода. Дернул головой назад, пытаясь задеть противника. Неудача. Чувствуя, как силы меня покидают, оттолкнулся ногами, заваливаясь назад. Старик, вероятно не ожидавший такой прыти, ослабил хватку, и мы упали на землю. Я пошарил на поясе, в надежде добраться до пистолета. Неожиданно усилившееся давление не позволило мне добраться до оружия. Старик лежал придавленный моим телом и упорно продолжал затягивать удавку на моей шее. Руки путались в складках палатки. Старик, ослабивший свой натиск, попытался встать, но я сумел вырваться и, кашляя и задыхаясь, несколько раз ударил его кулаком по небритой роже. Куда там, словно бью по каменной плите. В глазах старика пляшут безумные огоньки. Он толкает меня, и я падаю рядом с палаткой.