Это не помогло. «Змея», пролетая мимо фантома, просто взорвалась, и десятки чешуек ее металлической кожи вонзились в череп экзо.

Две секунды, не больше – и видение закончилось. Быстро, эффективно, смертоносно.

Дрей кивнул и снова зашагал вперед. Потом задал следующий вопрос, стараясь не дожидаться вопросов от девочки:

– Как долго ты бродила без родителей?

– С пяти лет, – тон у девочки был нейтральным. – Пожалуйста, не надо больше вопросов. Пока не надо.

– Договорились, – подтвердил Дрей.

Две первые сгенерированные реальности его доконали. Это было слишком кроваво и слишком быстро, чтобы начать задумываться о выигрышных вариантах. Более того, по предыдущему опыту Дрей знал, что «Генератор» идет от простого к сложному. Если два первых эпизода были одноходовыми, то дальше могло быть лишь хуже. Сложные комбинации с участием нескольких противников или дронов – в данном случае.

А Дрей пока еще не вполне понимал, как выпутаться, в случае чего, даже из простых.

Город покинули даже крысы. В нем для них просто нечем было поживиться. Крысы, которые могли стать доминирующей расой на постчеловеческой земле, оказались пустышкой – ничем и никем. Они могли размножаться и процветать на заднем дворе цивилизации людей, используя свою хитрость и изворотливость, чтобы избегать ловушек человека. Но как только обстоятельства поставили их обратно – куда-то в середину пищевой цепочки, заодно исключив из рациона основу их кормовой базы – мусор и отбросы, то легенды о живучести крыс превратились в прах.

Когда исчез человек, который не мог справиться с мелкими грызунами, но прекрасно справлявшийся с хищниками покрупнее, крысы оказались в западне. Нет, они не вымерли, но и от их легендарного могущества, от живучести и способности к адаптации не осталось и следа. Нашлось немало других видов, которые обладали теми же качествами, но применяли их эффективнее, хотя не имели столь развитого мозга.

Псевдоразум, зачатки не-инстинктивного, но осознанного поведения оказались сомнительным приобретением. Падение империи крыс сразу вслед за падением людей это неплохо доказывало.

Да и падение империи людей тоже это подтверждало. Какие еще доказательства были нужны, чтобы показать кому бы то ни было, что разум как таковой оказался лишь еще одним тупиковым ответвлением в лабиринте эволюции?

Лишенный большинства своих прежних обитателей и еще не получивший новых, город был спокоен.

Особенно в тихую, безветренную ночь.

Дрей подумал, что сейчас он услышал бы любой звук за несколько километров, так тихо было в мурашнике.

Ночь, без ветра, без луны. Облаков тоже не было, но даже без луны было светло.

Еще один плюс в отсутствии цивилизации – Млечный путь был так ярок, каждая звезда теперь имела право светить сквозь прозрачный, ничем не замутненный воздух. И этого света вполне хватало двум спешащим путникам.

Они выходили на окраины. Дальше начинались километры, а то и десятки километров земли, заставленной маленькими полуразвалившимися домиками. Такие сейчас предпочитали жители поселков и деревень. Даже хуторяне обычно старались найти такой же дом, выбирая те, что на отшибе, и привести его в порядок. Дичающим людям не было нужды строить – цивилизация оставила им слишком много, чтобы заботиться еще и о строительстве.

Здесь, меж дряхлых домов, среди разросшихся перелесков, тоже могло оказаться непросто. Здесь, с большей вероятностью, могли быть люди. Иногда они селились небольшими коммунами на окраинах мурашников, пытаясь совместить преимущества и леса, и близости к ресурсам.