– А эта фигня что должна означать?

Мира обреченно вздохнула и соблаговолила пояснить:

– У Макса психическое отклонение – он помешан на сексе.

Не слышала о таком отклонении. Но тем интереснее.

– В общем, все дышащее, слышащее и издающее звуки находится в опасности. Ну чего ты улыбаешься? Я, вообще-то, серьезно! Психолог говорил, это потому, что у нас матери не было, ну там чего-то как-то… стремление к человеческому теплу, к ласке, которой в детстве не было, у него вот в такую гипертрофированную форму вылилось. Нам и из Москвы, может, уехать пришлось, потому что добрая ее треть уже знакома с моим братом ниже пояса, – Мира рассмеялась собственной шутке, но Макс ее веселья не поддержал. – Но заодно, вопреки предположениям психолога, в эмоциональную привязчивость это не выросло. Как раз наоборот – чрезмерной эмоциональностью мой брат не отличается. Макс, хоть с одной девицей у тебя было два раза?

Макс почесал указательным пальцем висок и отвернулся к боковому стеклу, демонстрируя, что разговор его не касается. Очевидно, сестра не раз уже доставала этим. Я распахнула глаза:

– Серьезно, что ли? Но ты же никого не насилуешь, Макс? – я посчитала, что имею моральное право уточнить эту мелочь.

– Пока необходимости не было, – буркнул он.

– Ну… ладно. Теперь понятно, что там с Яной… – пробормотала я, чтобы хоть что-то сказать на такое откровенное признание.

– С Яной? – видимо, Мира не знала, кого конкретно имеет ее брат в каждый дискретный отрезок времени. – Ясно. Но Дашу не трогать! Понял?

Это меня уже возмутило:

– Что это значит? А Даша тут что, грелка безмолвная? Даша не может сама отказать? – неужели они меня считают жертвой до такой степени?! – И уж прости, Макс, но ты не производишь впечатления красноречивого Дон Жуана, который способен уболтать любую!

Он не ответил, поэтому я решилась добавить. Откровенность за откровенность:

– И вообще, я девственница! Понятно? Это значит, что я не стала бы отсасывать в туалете малознакомому парню, а в постель лягу только с любимым и уж точно… не с тем, кого треть Москвы… ниже пояса!

– Я тоже! – удивила Мира. – В смысле, тоже девственница и тоже считаю, что секс допустим только с очень близким человеком!

– Пф, – не выдержал Макс. – Нашли, чем гордиться. Обе. Ты, – он обратился к Мире, – девственница только потому, что моя сестра. А ты, – это уже мне, – потому что подруга моей сестры. Точка. Радуйтесь пока, если это вообще повод для радости. Куда вас везти, клуши невинные?

Мира тут же переключилась:

– По магазинам!

Но я слишком устала. Меня не хватило бы даже на то, чтобы составить Мире компанию.

– Я домой хочу, прости.

– Ну ладно, – она на секунду надула идеальные губы. – Какой адрес?

Уж не знаю, насколько серьезно она говорила о психологических проблемах. По-моему, Макс просто типичный бабник, правда, слишком немногословный. Хотя, может, этим и привлекает на фоне прочих болтунов. В восемнадцать бегать за девчонками – да это можно про каждого первого сказать, а она тут развела целую психическую травму. В конце концов, меня это никак не касается. Но все же прозвучало что-то, что заставило сердце дрогнуть, поэтому я спросила:

– Мира, а когда умерли ваши родители?

– Сразу.

Холодно и просто. И тут же уточнила, хотя я и без того поняла:

– Сразу после нашего рождения.

Вот так. Всю жизнь никому не нужные, из родных только они двое. Против всего мира вдвоем. А я еще жаловалась на свои мелкие проблемы.

Забежала в квартиру и скинула туфли.

– Дашуль, ты? Мой руки и иди сюда, я пока суп разогрею, – раздался голос из кухни, а я сразу же подлетела к маме и обняла. – Даш, ты чего?