– Он кого славным назвал? – поинтересовался кузнечик и спрятался, стоило попытаться его поймать и заткнуть рот. Неспроста ему пятка зачесалась – интересно, где она вообще? Скоро он попадет на зуб, только мой. Откушу и выплюну. Еще слово, и точно съем дуралея.

Гоблин тем временем уже подскочил на ноги, поправил съехавшую бабочку. Оскалился грозно. Я отступила, примирительно выставив руки вперед.

– Точно-точно, давай и этого вымажем. А то че это мы грязные, а он чистенький? – ляпнул кузнечик, и остроухий под грозное от декана «А ну стоять!» прыгнул на меня с недвусмысленно нацеленными в мое лицо когтями.

Драка закончилась, едва успев начаться. Нас швырнуло друг от друга, как двух только столкнувшихся мячиков на нитке, и не пошевелить ни рукой, ни ногой. Лишь висеть над полом и смотреть на декана широко распахнутыми глазами.

– Нехорошо, адептка Кьяра, провоцируете.

Я открыла рот, но поняла, что воздуха не хватает. Ни вздохнуть, ни слова выдавить. И это пугало…

– Гизнибер, а вы могли бы быть терпимее к девушке. Ясно ведь, что говорила не она.

– Она, не она – от нее доносилось, – а вот гоблину удавалось говорить, хоть и с трудом.

– Не люблю желтоглазых, – сказал тот самый смертник, уже просящийся на зуб. – Вот напал бы на меня, я показал бы… А так только на мелких прыгать и умеет!

– И кто это у нас, покажись, – приблизился ко мне декан, осмотрел поверх головы, ничего не нашел, обошел по кругу. – Боишься?

– Было бы чего бояться, какого-то мага на воздушном шаре. Да я Октониус дир Пиппероли Великий, чтоб все вы знали. Разрешаю преклонить передо мной колено…

Клейк взмахнул рукой, и звук моментально исчез. У меня даже загорелись глаза и захотелось научиться такому же трюку. Казалось, мужчина понял мой взгляд, улыбнулся, даже подмигнул.

– Гизнибер, как видишь, все дело в кузнечике. Можем отчислить его, а адептку оставить. Как тебе такой вариант? Жалко девушку, только поступила, не успев даже дня отучиться.

– Да если мы каждому будем прощать хамство, то это будет не академия, а нижние улицы Асвендина. Грязь, драки, воровство – нет, нет и еще раз нет. Только отчисление!

Клейк громко вздохнул, обошел-облетел свой стол, сел в кресло. Сцепил пальцы в замок и внимательно посмотрел на гоблина.

– Хорошо, отчисляем.

Моя челюсть едва не отвисла от изумления. Как так, неужели? А ведь они даже не раскрыли моего обмана, собрались это сделать просто так, за какую-то драку! Вот только опять мне не удалось ничего произнести. Слова вроде бы вылетали, но звука не было.

– Но что тогда предпримем в отношении тебя, Гизнибер? Ты напал на нее первым, я свидетель.

– Это не считается! – дернулся он в воздухе, но не сдвинулся с места.

– Полагаю, первый раз тоже был ты?

Ох, мне начинал нравиться этот мужик. Он занят, у него есть кто? Хотя мне не до романтических отношений, своих проблем навалом.

– Она назвала меня мелким, нечистоплотным! Это оскорбительно, возмутительно и неподобающе. Отчисление без права на восстановление.

– Я же сказал, хорошо. А тебя уволим, – решительно встал Клейк, словно собрался привести приговор в исполнение.

– Как так?! Меня-то за что?

– Нападение на адептку. Извини, но я не имею права оставлять тебя на должности коменданта, учитывая, что есть вероятность повторения прецедента. Это опасно, академия не может себе подобного позволить.

– Но я столько лет… Это первый раз… Вы же сами…

– Или обойдемся предупреждением, – снисходительно добавил декан.

– Да, конечно, я всегда верил в вашу рассудительность, магистр.

– Но и для девушки придется смягчить наказание. Скажем, отправим на дежурство в столовой на пару вечеров.