— Слишком интимные вопросы, я бы задавал, если бы спросил, какая твоя любимая поза в сексе, но так как я спрашиваю абсолютно простые вещи, то ничего не вижу здесь непростительного.

Я настолько была в шоке, от его реплики, что нервно ерзаю на стуле. Никогда бы не подумала, что буду слышать слово секс от своих преподавателей.

— Мы не на вашем семинаре, чтобы вы задавали вопросы.

Иван Юрьевич, делает глубокий вдох и отворачивается к окну. Я вроде даже вижу на его лице наслаждение, ему явно приносит удовольствие общаться со мной на подобные темы. Он вообще какой-то сегодня другой. Расслабленный, что ли. Несмотря на дождливую погоду, Колесников очень легко одет: черный тонкий свитер, который отлично подчеркивал его накаченные руки и синие джинсы, явно, демонстрирующие те места, на которые приличные девушки не смотрят. И весь его вид говорит окружающим, что ему глубоко наплевать на чужое мнение. Но мне нет. Всего этого не должно быть. Мы никак не можем делать попытки сблизиться, это же неестественно. Да и потом, он не только мой преподаватель, а еще и старше, и я уверена, Колесников не из тех, кто заинтересован в серьезных отношениях, а я не хочу быть очередной игрушкой. Мне тут еще три года учиться, как я смогу все это вынести, если он разобьет мне сердце?

Дождь за окном закончился, вижу, что на улице стало людно и понимаю, что прозвенел звонок — идеальный момент, чтобы свернуть удочки и сломя голову бежать.

— Мне кажется прозвенел звонок. Нужно идти на вторую пару, — громко говорю я и достаю кошелек, чтобы расплатиться за свой недопитый чай.

— Убегаешь? – Колесников удивленно вскидывает брови.

— Мне нужно идти, — шепчу я, и кладу деньги на стол. – Спасибо за компанию, Иван Юрьевич. До свидания.

Не дожидаясь ответа или хоть какой-то от него реакции, пулей вылетаю из кафе и только дойдя до главного корпуса до меня доходит, что я ничего толком не спросила про машину, а этим бессмысленным чаепитием поставила вообще под удар не только ее ремонт, но и его отношение ко мне, как к студентке. Но хуже всего то, что чувствовался горький привкус разочарования и прежде всего, от своего поведения. Теперь он подумает, что я дикая и закомплексованная, и вряд ли захочет со мной впредь заговорить. Возможно, это и к лучшему, тогда от чего внутри так неприятно ноет?

8. 7.

После обеда, как обычно иду в студию, чтобы в танце расслабиться и угомонить гормоны. Наше с Колесниковым общение в кафе сделало свое дело, и три лекции подряд я только и делала, что прокручивала в голове наш разговор.

Почему он не меня так действует? Мне хотелось кричать и плакать одновременно. Я не понимала, почему моя реакция на этого мужчину такая странная? Я его не знаю, он меня не знает, тогда какого черта, я так себя веду?

Мне было трудно представить, как это вообще выглядело со стороны и что могли подумать другие студенты или преподаватели, увидев нас вместе. Он красивый молодой доцент, сидит за одним столиком со своей студенткой, много ума не нужно, чтобы сложить два плюс два и все понять. Хорошо, что хоть никого не было рядом и никто не слышал, о чем мы говорили. Мне не хотелось думать, что у меня все было написано на лбу, потому что скрыть такую явную симпатию мне не удавалось, я не была суперактрисой.

Выматываю себя в классе настолько, что еле выползаю в раздевалку. Но по крайней мере, физические нагрузки на все мышцы, хоть немного смогли расслабить одну самую главную - мозг. Я почувствовала себя немного лучше и надеюсь, сохранить это состояние подольше.