Конечно, я не рассчитывала, что мне разрешат прямо сейчас пойти и приручать Искру, но может завтра…

- Довольно необычно, - пробормотал ректор, потирая подбородок с ямочкой, - говоришь, Искра никак себя не проявляла? – вопрос натянул между нами нить, как между дознавателем и допрашиваемым, но я была готова.

- Ну как сказать, - сделала вид, что задумалась, - я ведь воспитывался как обычный человек, к магии не было никаких предпосылок обращаться. Все делал сам, даже не думал, что можно по-другому, - байку про Аллейнского книжника повторять не стала, мало ли, может ректор захочет проверить и свяжется с человеком, о котором я знать ничего не знаю, а главное, он обо мне ничего не может сказать, - тетка умерла, вот я и подумал, что в столице у меня больше шансов найти работу, по дороге, волею судеб попал к Онижскому книжнику, он то и научил меня красиво разговаривать, обращаться с книгами и разглядел во мне магическую искру.

- Да, говоришь ты хорошо, будто всю жизнь только с аристократами и общался, - усмехнулся ректор.

- Спасибо учителю, - проигнорировала я его сарказм.

- Эркюль, что там старшеклассники, закончили уже тренировки? – обратился ректор к консьержу, который задумчиво поглаживал своего кота.

- По крайней мере выброс уже был, - отозвался мужчина.

- Ну вот и проводи молодого, - ректор снова заглянул в бумаги перед собой, - Марселя, в сиреневый зал.

Я поднялась с кресла и обратилась к начальнику Академии стоя, протянув тому руку для рукопожатия.

- Спасибо, что прониклись моим положением, постараюсь не подвести.

Ректор немного помедлил, а затем крепко пожал руку. Я люблю, когда у мужчин крепкое рукопожатие, это говорит о нем многое и о характере и о манере поведения.

- Пошли, - Консьерж махнул рукой, зовя за собой. В отличие от способа попадания в кабинет, мы не пошли скрытыми путями, а вышли через главный вход, прошли через большую приемную, заполненную аристократами, и вышли в пустынный коридор.

- Идем скорее, сиреневый зал очень популярен, кроме того, скоро стемнеет, а тебе еще приходить в себя нужно, - Консьерж немного нервно схватил меня за руку и потянул за собой. Абель лениво открыл один глаз и протянул правую лапу.

Искорка внутри меня снова начала свой панический бег, свободной рукой я схватилась за грудь и мысленно умоляла ее поверить мне.

Сиреневый зал оказался большой аудиторией, с мягким полом и выкрашенными в сиреневый цвет стенами, на которых кое-где расцветали белые кляксы.

- Вот разбойники, снова не прибрались за собой, - Консьерж взял плоский таз, и пройдясь по стене, снял магией кляксы и бросил их в емкость. Осмотрев помещение, он одобрительно кивнул, - смотри, зал в полном твоем распоряжении. Пока ты здесь, никто внутрь войти не сможет, даже я или ректор, дверь на магическом замке, как только ты ее закроешь за мной. Если читал теорию, то знаешь, укрощение – дело очень серьезное и болезненное.

Я стиснула зубы и кивнула. Боль становилась сильнее, не такая сильная, как тогда на берегу, но говорить я уже не могла. Проводив мужчину до порога, я плотно закрыла за ним дверь и почти сползла на пол. Хорошо, что он был мягким, на четвереньках добралась до центра зала, это было необходимым условием в книге, и села в позу лотоса, легко скрестив ноги и положив ладони на колени.

Боль не отпускала, я чувствовала, как сгусток энергии мечется внутри меня, но это даже хорошо, мне нужно было ее почувствовать. И не просто почувствовать, а мысленно поймать. Слава богу, медитировать я умела, после трудных переходов еще и не такому научишься, ведь завалиться спать - легко, а встать рано утром с легкой головой – очень сложно. Нужно выбросить, освободить информационный фон дня, а медитация подходит как нельзя лучше.