– Родители никогда не одобряли мои мечты, но теперь это не важно. У меня есть деньги, почти восемнадцать тысяч фунтов, и я сама вправе решать, как их использовать.

– Ваших денег хватит на приличное приданое и… – Ему не хотелось нести чушь вроде того, что она слишком красива, чтобы работать доктором. – Вы же не станете отрицать, что у вас есть широкие возможности удачно выйти замуж. Ни одна леди не предпочтет жизнь синего чулка, если есть возможность более разумного выбора.

– А разве независимость – такой уж странный выбор? У меня есть средства, обеспечивающие мне свободу, но вы почему-то считаете, что леди должна предпочесть заточение. Я же предпочитаю сделать свою жизнь более значимой, чем играть роль мужниной жены.

– Тогда почему просто не остаться свободной? Почему не путешествовать, не расписывать чашки, не покупать скаковых лошадей? На свете много женщин, которые проводят дни и ночи с больными, выхаживая дорогих им людей, женщин, которых страшат часы у постели больного. А вы сами их ищете. Их кошмар – ваша мечта.

– Я не более вашего ищу страданий или радости у постели больного.

– Чего же вы хотите, мисс Реншоу?

– Я хочу знать: вы тоже подвергались такому допросу, когда изъявили желание стать доктором?

Он сделал глубокий вдох и ощутил абсолютное спокойствие.

– Скажите мне, мисс Реншоу, скажите, почему вы хотите стать врачом?

– Мои причины никого не касаются, и я не собираюсь раскрывать их вам. Вы либо возьмете меня за мои умения, дав прежде шанс их продемонстрировать, либо откажете.

– А ваши вчерашние угрозы? Мне учитывать их при вынесении решения или забыть, как о пустопорожней болтовне испорченного ребенка, желающего добиться своего?

Она ничего не ответила, только вызывающе вскинула подбородок.

«Она не знает, о чем просит. Но могу сказать одно: она никогда не смирится с простым милосердным «нет». Боюсь, мисс Реншоу – человек, который должен расшибить лоб, чтобы что-то усвоить. А что касается призраков Стэндиш-Кроссинга, пусть приходят».

Вслух же Роуэн заметил:

– Значит, пока ваши угрозы я пропускаю. Должен признаться, что если бы имел состояние и не имел семьи, то испытал бы соблазн поискать иной судьбы. Это занятие – не для всех. Какими бы возвышенными ни были мои профессиональные цели – лечить людей или сделать какое-то великое открытие, это все же ремесло. В стране нет ни одного пэра, который не поставил бы меня в один ряд со своим адвокатом или садовником. Я – возвеличенный слуга, мисс Реншоу.

– А для меня это призвание.

– Вы слишком хороши и слишком молоды, чтобы следовать этому призванию.

– Мои мотивы не менее разумны, чем ваши. Вы же тоже не безжизненный старый брюзга! Или вы действительно смотрите на профессию как на ремесло, доктор Уэст? Неужели вами движет только выгода и вы не в состоянии представить, что кто-то может об этом мечтать?

– Вы режете меня по живому, мисс Реншоу. Почему бы нам не принять во внимание тот факт, что этот образ действий лишит вас шанса найти приличного мужа? Учтите, я не рассматриваю высокую вероятность того, что миссис Гамильтон уже обратилась в полицию, объявив меня преступником за то, что устроил ваше появление в моем доме…

– Тетя Джейн, – перебила его Гейл, – представления не имеет, что я вас разыскала!

– Где же в таком случае вы находитесь, по ее мнению?

Она ответила не сразу. А выражение неуверенности на ее лице заставило его задуматься, какие еще секреты она от него скрывает.

– Я убедила ее в намерении совершить поездку по континенту, чтобы приобрести блеск искушенности, прежде чем соглашусь выйти замуж.