Томас мысленно пытался понять, что значит – «нашей заботой»? Кто был включен мистером Эллисом в этот круг «озабоченных»? Скорее всего, он все же имел в виду само Министерство иностранных дел.

– Совершенно с вами согласен, Эллис. Тут мы с вами абсолютно солидарны. – Мистер Кук порылся у себя в столе, вытащил из ящика курительную трубку из вишневого дерева и засунул ее в рот, явно не имея никакого намерения раскуривать ее. – Но вся проблема с этим пабом – а чей он, на самом деле? Компания «Уитбред» все отстроит и наладит там работу. То есть, в определенном смысле, мы вроде как ни при чем. Но паб-то будет на нашей территории. И восприниматься он будет как часть британской экспозиции. Поэтому я считаю, что… – (мистер Кук затянулся трубкой, будто она и впрямь набита табаком и весело попыхивает). – Думаю, что это проблема.

– Но вполне решаемая проблема, мистер Кук, – возразил мистер Свейн, отойдя от камина. – Определенно – решаемая. Просто мы должны в этом лично участвовать, в той или иной форме: мероприятие должно проходить под эгидой нашего ведомства, и тогда все будет по высшему разряду.

– Согласен, – кивнул мистер Эллис. – В таком случае, господа, вы должны послать туда своего человека, чтобы он вел все дела или хотя бы приглядывал за всем.

Томас чувствовал себя совершенно по-идиотски, не понимая, почему он должен присутствовать при этом разговоре. Еще больше он удивился, когда мистер Кук взял в руки чье-то личное дело в папке из манильской бумаги и стал пролистывать его.

– Ну-с, дорогой Фолей… Я тут просматривал ваше личное дело… И пара-другая моментов навела меня на определенные мысли. Например, тут у вас сказано… – Кук поднял глаза на Томаса, как будто некоторые сведения, прочитанные им о Томасе, были вполне достойны порицания, – …тут сказано, что ваша мать была бельгийкой. Это так?

Томас кивнул:

– Она вообще-то и сейчас бельгийка. Родилась в Левене, но вынуждена была покинуть страну в начале Первой мировой. Ей тогда было десять лет.

– То есть вы наполовину бельгиец?

– Да. Но я никогда не бывал в Бельгии.

– Левен… Там говорят на фламандском или французском?

– На фламандском.

– Понятно. Владеете каким-то из этих языков?

– Я бы так не сказал. Знаю от силы несколько фраз.

Мистер Кук снова уткнулся в биографию Томаса.

– Я тут прочитал про вашего отца… – Кук закачал головой, пролистывая страницы, словно узнал что-то из ряда вон выходящее. – Вы пишете, что ваш отец держит паб. Это так?

– Боюсь, что нет, сэр.

– О… – Мистер Кук вздохнул, и было непонятно: то ли он разочарован, то ли, наоборот, услышал хорошую весть.

– Нет, мой отец действительно лет двадцать держал паб. «Корона и Роза». В Лезерхеде. Но, к сожалению, он умер три года назад. Хотя мог бы еще пожить. Ему не было и шестидесяти.

Мистер Кук склонил голову:

– Прискорбно слышать об этом.

– У него был рак легких. Он много курил.

Все три господина с изумлением уставились на Томаса.

– Недавние исследования доказали, – осторожно пояснил Томас, – что курение может вызвать рак легких.

– Забавно, – хмыкнул мистер Свейн. – Лично я чувствую прилив сил после пары затяжек хорошей сигарой.

Возникла неловкая пауза.

– Что ж, Фолей, – сказал мистер Кук, – представляю, как вам было тяжело. Мы вам очень даже сочувствуем.

– Спасибо, сэр. Нам с мамой его очень не хватает.

– Гм… Да, да, конечно. Всегда плохо, когда умирает отец, – поспешно произнес мистер Кук, слегка раздраженный тем, что его не так поняли. – Но мы-то имели в виду ваш стартовый, если так можно выразиться, капитал. Отец – хозяин пивной, мать – бельгийка. Да вы просто были связаны по рукам и ногам!