Теперь, для меня это было так очевидно, что сжались скулы и на глаза навернулись слезы обиды. Ведь, это же была именно моя задача! Правильнее сказать – это была моя единственная задача, которую я должен был выполнить, находясь в этом доме. Я должен был это почувствовать, я должен был это понять, но сплоховал. И теперь, возможно, Александр расплатился за мою ошибку ценой собственной жизни. Батон не мигая смотрел мне в глаза и урчал, выражая на кошачьем языке какие-то эмоции. Кто бы знал, как благодарен я был этому коту, за то, что в тот момент оказался не один. А потом зазвонил телефон.

Звонил Костик. Костик, своего рода, тот-же кот, который прячась под маской безразличного веселья, на самом деле очень остро чувствует эмоции друзей. И ему за тот звонок, я тоже был искренне благодарен.

– Жрешь сидишь? – со смешком начал Костик.

– Нет, – я не стал говорить, что звонок застал меня в ванной.

– Уже пожрал? – у Костика были два коронных вопроса, которыми он всегда мог вывести собеседника из себя и, как ни странно, этот способ всегда срабатывал. Но не в этот раз.

– Я не хочу есть, я спать хочу. А еще у меня из головы не выходит наша поездка, кажется, я понял, в чем там на самом деле заключалась проблема. Мы кое-что не заметили, когда разбирали нишу в стене. Мне кажется, там что-то было.

На другом конце телефона послышался вздох, голос Константина посерьезнел. Я уже и сам понимал, что он ответит. Так же, как понимал и то, что думать, а особенно, в который раз прокручивать в голове недавние события – не нужно. Ничего уже не изменишь и до добра такие мысли, уж точно, не доведут, но такова моя суть и себя не изменишь, таков уж я человек. А еще я думал о том, кто на самом деле был инициатором этого телефонного звонка – сам Костик, или же его попросил позвонить Михаил Александрович, но спрашивать не стал.

– Слушай, Макс, я понимаю, как все это выглядит для тебя, тем более, что это был твой первый выезд в составе нашей группы, но пойми, что наша работа – это, как раз, тот самый случай, когда ничего не знаешь заранее. А раз так, то и распланировать заранее мы никогда ничего не можем, по тому, что бывало, и не раз, когда все наши планы, во время выездки, летели к чертям. И поэтому приходится импровизировать на ходу, а это получается не всегда удачно. То, что ты переживаешь – это нормально, но зацикливаться на этом не нужно! Все доски, обои и чего мы там еще от стены отодрали, пойдет в архив, потом разберемся что к чему, а пока, нужно жить дальше и думать о перспективах, тем более, что нам скоро предстоит еще один выезд, который, возможно, окажется серьезней и опасней предыдущего. Так что, нужно сконцентрироваться на новых возможностях, – подытожил Костик.

Я слушал его не перебивая, лишь мысленно отметил для себя последнюю фразу, а именно – как он поставил ударение в слове «сконцентрироваться», – значит, Михаил Александрович, все-таки, приложил руку к нашему разговору. Но сам он звонить не стал, иначе я, по всей вероятности, чувствовал бы себя еще глупее, эту дипломатичность я, тоже, мысленно отметил, а вслух спросил:

– А что за архив?

– Ну, брат, архив – это Архив, – к Костику снова вернулось присущее ему глуповато-шутливое настроение, – это такое место, где годами лежит всякий хлам, прямо, как в гараже у Пухлого, бывал там когда-нибудь? – договорил он уже смеясь, – на самом деле, про архив тебе лучше у профессора спросить, он сможет объяснить лучше меня.

После разговора с Константином, я почувствовал себя лучше, на передний план снова вышла уверенность, а чувство вины отступило назад. Я устал, но в сон не тянуло, поэтому я не пошел в спальню, а лег на диване в гостиной и включил телевизор, уверенный в том, что уснуть мне не удастся. Как оказалось, шестью часами позднее, в этом я сильно ошибался. Не смотря на включенный телевизор и шум с улицы, я крепко проспал большую половину дня. Проснувшись, я обнаружил кота, лежавшего в ногах, по телевизору был включен канал евро-новостей, по которому, к моменту моего пробуждения, показывали ураган, свирепствующий где-то на южных широтах земного шара.