– Пингвины в Северном полушарии не живут, – напомнила Ким, смешивая Мефодию восстанавливающий коктейль, который был призван заменять ему плохо зарекомендовавшую себя установку для внутричерепных инъекций – самого экстренного средства восстановления сил.

– Вот я и говорю: сначала пошлют меня вплавь до Антарктиды, а потом заставят там ловить пингвинов голыми руками. А не уложусь в норматив, пошлют снова. Изверги! В особенности индеец!

– Вчера главным извергом был Мигель, – улыбнулась Ким, усаживаясь рядом с Мефодием на кровать. Словно опасаясь, что друг не удержит в дрожащих руках кружку, она собиралась напоить его.

– А они между собой договариваются! – пояснил Мефодий. – Уверен, у них даже график расписан, кому когда надлежит свирепеть, а кому добреть! Добрый наставник – злой наставник!..

– Пей и не зуди, – велела «сиделка». – Ты же доброволец, не забыл? Не нравится, можешь уйти в любой момент – никто не держит.

– М-м-м, – замычал Мефодий, поскольку зудеть ему мешал чуть ли не насильно вливаемый в горло коктейль. Пришлось сначала безропотно его выпить и только после этого возмутиться: – Я?! Уйти?! Чтобы эти мерзавцы всю оставшуюся жизнь меня доставали гнусными шутками – дескать, сдрейфил господин Ятаганов, а как на дело-то рвался!.. Вот назло им сдохну, но из Проекта не выйду. Они же только этого и хотят, видать, самим уже все надоело!

Кимберли приложила к губам Мефодия палец и ласково произнесла:

– Тебе дали на отдых три часа. Это очень мало. Я во всем с тобой согласна, так что мне можешь больше ничего не говорить. Выспись; это будет куда полезнее, чем ругаться самому с собой.

Спокойный тон Кимберли остудил Мефодия быстрее, чем это сделал бы усмирительный сигнал. Проверенный послушно закрыл глаза и расслабился, но едва Кимберли собралась подняться с кровати, как его рука мягко удержала девушку за бедро.

– И не думай! – заявила Ким, по одному отцепляя от своего бедра хваткие пальцы без пяти минут мастера. – Если еще я начну из тебя силы вытягивать, тогда точно протянешь ноги где-нибудь в торосах. Будет у нас еще на это время, я ведь никуда не ухожу. Кто твой ангел-хранитель?

– Ты мой ангел-хранитель, – как прилежный школьник, отбарабанил Мефодий. – Но… Просто соскучился.

– Сосредоточься на деле, – посоветовала Ким, оставляя его на кровати в одиночестве. – И тогда скучно не будет.

– Что верно, то верно, – пробормотал Мефодий, поворачиваясь на бок. – Скучно не будет. Будет ой как весело…

И действительно, с каждым днем становилось все веселее и веселее. Неделя бежала за неделей; времени на отдых проверенному давалось все меньше, продолжительность процедур увеличивалась. Голова болела практически не переставая, но тем не менее организм Мефодия приспособился к этому бешеному жизненному ритму и вошел в энергосберегающий режим функционирования.

Подопытный приноровился в мгновение ока засыпать в любой момент передышки. Засыпать как сидя на стуле и стоя на ногах, так и на ходу, если попадался ровный участок трассы. Если теперь Мефодий пререкался с наставниками, то делал это крайне редко и по существу, в основном же безропотно выполнял все их требования. Придирки Бегущего Бизона и подтрунивания Мигеля переносились подопытным с бесстрастностью каменного изваяния. Иногда выходило так, что Мигель ощущал себя полным кретином, пытаясь вылезти вон из кожи, чтобы поколебать невозмутимость своего ученика.

Отрезанный от мира, Мефодий испытывал острейшую нехватку известий с большой земли, на которой теперь вовсю разгуливали юпитерианские интервенты. А наставники, в том числе и частенько наведывавшийся к подопытному Глава Совета, упорно отказывались проводить для него политинформации, как бы слезно он их ни умолял.