«Если город еще цел», – подумал я.

Но сказал совсем другое:

– Так и сделаем. Может, кто захочет остаться.

– Никто не останется, – покачал головой Воледар и, указав на меня пальцем, добавил: – Теперь ты их князь, и все пойдут за тобой.

Сразу я не ответил, а улегся на лежанке, устроенной прямо на полу, завел руки за голову и закрыл глаза. Как только мне напоминают о князе, сразу же перед глазами встает картина с тысячами погибших, и если люди пойдут за мной, то будут еще жертвы, к которым буду уже причастен я. Все потому, что на месте я не усижу и буду пытаться противостоять железодеям любым способом. Но одно дело – отвечать за свою жизнь, а другое – ответственность за людей, которые идут за тобой. Внезапно мне пришла в голову одна мысль:

– Воледар, ты говорил, что нелюди с железодеями не сталкивались.

– О таком я не слышал, – задумчиво ответил Воледар.

Интересно, почему ИскИн не вторгается в земли других рас, а пытается прогрызть только людей? Не может же быть так, что элимийцы испытывали особую неприязнь к людям еще задолго до того, как их ИскИны нас повстречали. Тогда в чем дело?

– Насколько я понял, – продолжил я расспрос, – Грамовичи граничит с двумя не людскими племенами на западе?

– Так и есть. йорты и октаниты. Мы сейчас идем у самой границы Беловодья. Если пройти километра три на запад, то начнется приграничный участок с нелюдями.

– Расскажи о них, что знаешь, – приподнялся я на локтях и скорчил особо заинтересованную гримасу.

Воледар хмыкнул и через секунду наклонился вперед, опершись локтями на свои колени.

– Никогда у них не бывал, но знаю, что йорты очень любят воду и долго без нее обходиться не могут. Поэтому вода у них везде и много, даже чары в основном направлены в сторону воды.

Воледар замолчал и нахмурился, видимо вспоминая еще какие-нибудь подробности.

– У них тоже есть что-то наподобие наших князей, но титул не наследуемый, их выбирают старейшины раз в пять-шесть лет. – Святорок неожиданно усмехнулся и веселясь продолжил: – Очень вспыльчивый народ, видел одного в столице, так он пытался драться даже за слишком долгий взгляд в его сторону.

– Так нелюди бывают в Беловодье? – заинтересовался я последней информацией.

– Конечно. – Воледар слегка повернулся боком и откинулся назад, опершись локтем правой руки о подлокотник. – Так же, как и мы у них. Нужно же как-то о торговле договариваться.

– Понятно. А что октаниты? – спросил я, повернувшись боком и подперев голову ладонью.

– Эти очень странные. Любят все, что можно разделить поровну на две части, и просто обожают, когда левая и правая части одинаковые.

– Любят симметрию? – не удержался я от вопроса, хотя знал, что ответит Воледар.

И он не подвел:

– Чаво?

– А, не важно, – махнул я рукой и снова улегся на спину, закрыв глаза.

Воледар секунд десять молчал, а потом спросил:

– А ты почему интересуешься нелюдями, Дамитар?

– Я еще не решил, – ответил я пространно.

Ожидаемо последовал вопрос:

– Не решил что?

Но я не стал отвечать, так как начал погружаться в сон. Воледар продолжал молчать и, не дождавшись ответа, крякнул и поднялся с кресла. Сквозь веки я видел, как погас свет в палатке и послышались шаги святорока, направляющегося на выход. Но когда он уже отодвинул полог палатки, я спросил:

– А если я не захочу быть князем?

Воледар остановился и секунд пять стоял не оборачиваясь.

– А тебя никто не спрашивает, – серьезно заявил он и вышел наружу.

Сонливость как рукой сняло, и я снова поднялся на локти, желая прокричать ему вслед, что я на это не подписывался, но того уже и след простыл. Ладно, завтра выскажу ему все, что я об этом думаю, а сейчас – спать. Повернувшись набок, я устроился поудобнее и закрыл глаза.