Вместе с Эйч Пи я принялся готовить площадку для стапелей. Мне подумалось, что есть смысл вырыть параллельно две широкие и глубокие траншеи, чтобы лодочные мастера могли проходить под корпусом, когда придет время связывать вместе толстой веревкой оба бунта. Шестеро рабочих из Эль-Курны принялись орудовать кирками и лопатами и вскоре наткнулись на большие прямоугольные желтые шумерские кирпичи, которые они преспокойно складывали в корзины и несли на голове на свалку. Как только я увидел это, моя археологическая совесть заставила меня приостановить работы в Садах Эдема. Но тут Эйч Пи нагнулся и подобрал среди обломков крохотную живую черепашку, а я увидел среди древних кирпичей горлышко пивной бутылки.

Стало очевидно, что другие давно перепахали весь участок, сглаживая неровности, когда начиналось строительство гостиницы.

Работа возобновилась, однако на третий день, когда наши землекопы заметно углубились в грунт, откуда ни возьмись явилась группа суровых мужчин в европейских костюмах и принялась измерять наши траншеи. Один из землекопов подошел и сказал что-то по-арабски моему молодому переводчику Каису, который вместе со мной сидел в тени пальмы, с недоумением следя за происходящим.

– Они говорят, чтобы мы копали на два метра ближе к дороге, – перевел мне Каис.

– Ну уж нет, – возразил я. – Нам надо держаться возможно ближе к реке.

Рабочий снова взялся за лопату, но вскоре опять подошел к нам.

– Они говорят, наша разметка не согласуется с расположением гостиницы!

– Ерунда! – воскликнул я. – Они ничего не смыслят. Вы копаете как раз там, где надо.

Рабочий вернулся к траншее, однако работа не возобновилась, а началась бурная жестикуляция. Я подошел, чтобы успокоить спорщиков и устранить возникшее недоразумение. Добродушный носатый коротыш представился сам и представил своих товарищей на хорошем английском языке, после чего двумя руками учтиво подтолкнул меня туда, где он считал нужным рыть траншею.

– Конечно, разница небольшая, – согласился я, – но все-таки чем ближе к берегу, тем легче будет произвести спуск на воду.

– Спуск на воду? – Он воззрился на меня, как на беглеца из сумасшедшего дома.

– Ну, конечно, – рассмеялся я. – Не оставлять же судно на берегу.

– Судно? – Он разинул рот и вытаращил глаза. – Какое еще судно?

Настала моя очередь заподозрить, что у этого коротыша не все дома.

– Назовите его стогом сена, если вам угодно, – сказал я, – но я предпочитаю говорить о судне.

Он отступил на два шага, глядя на меня с крайним недоумением.

– Вы потешаетесь надо мной. Простите, сударь, но я выполняю распоряжение Министерства информации!

– Это самое министерство разрешило мне строить здесь судно, – ответил я, чувствуя, что здесь произошла какая-то путаница.

Коротыш явно был очень расстроен:

– Умоляю вас, сударь, я нанял каменщиков и плотников. Нам завтра приступать к работе. Мы будем расширять гостиницу, надо добавить двадцать пять номеров.

Судя по всему, мы общались с двумя разными отделами одного и того же министерства. Надо было как-то распутывать этот узел.

– Если вы сейчас построите на этом месте дом, я потом не смогу строить судно, – сказал я. – Но если я сейчас построю судно, мы уплывем, и через два месяца вы сможете приступить к своему строительству.

Он устремил на меня взгляд, полный отчаяния, потом показал на макушку стоявшей поблизости финиковой пальмы:

– Видите эту пальму? Я буду болтаться на ней с веревкой на шее, если не выполню свое задание!

Я рассмеялся, он тоже. Было очевидно, что мой конкурент капитулирует. Мистер Рэмзи (как его звали) приехал со всем своим багажом, и я не стал возражать, когда отзывчивый директор гостиницы предложил ему занять свободную койку в своей комнате. В итоге экспедиция, можно сказать, без всяких усилий с моей стороны пополнилась местным консультантом, чья помощь нам очень и очень пригодилась.