– Что ж, господин генералиссимус я понял вашу логику, – с не самым довольным видом сказал генерал-майор Лохвицкий. – И если другого варианта нет, то нам не остается ничего другого как принять за основу ваше предложение.

В этот момент Михаил поймал на себе мстительный взгляд начальника штаба.

«Сука!!!» – мысленно воскликнул Климов, ясно осознав кто именно будет командовать этой сводной ротой.

По крайней мере можно смело ожидать, что Щолоков сделает все для этого возможное.

«Может прибить его? – подумал он. – Жаль не получится… все у всех на виду».

Последним из значимых лиц посетивших расположение Первой особой пехотной бригады, сразу за Верховным главнокомандующим французскими армиями стал сам президент республики Раймон Пуанкаре. Один из «поджигателей» войны, сами французы прозвали его Пуанкаре-Война. Тут же после смотра, сказав кучу цветастых и патетичных фраз, что с такими воинами победа Антанты над Германией неизбежна и тому подобное, самолично надел на командира бригады командорский крест Почетного Легиона.

Священники же воспользовавшись подвернувшейся возможностью получили разрешение на строительство церкви, кою и возвели за считанные дни солдаты второго полка, благо с материалами проблем не возникло, бревна завезли в кратчайшие сроки. Впрочем, материала закупили с запасом, чтобы построить еще и привычные солдатам бани. Для офицеров, тоже поставили.

После того как лагерь посетил президент Франции офицеры словно с цепи сорвались. Старший комсостав из лагеря практически пропал, почти все время проводя в Париже наведываясь в Майльи лишь эпизодически. Не отставали от них о офицеры среднего звена, катаясь в столицу республики каждые два-три дня, для чего установили очередность поездок. Младшие офицеры хорошо если раз в неделю могли вырваться в свет, а солдат вообще из лагеря не выпускали.

– Солдат ни под каким предлогом отпускать в город я не намерен! – заявлял Нечволодов. – Париж полон русских революционеров, и контакт с ними моих солдат недопустим.

В то же время, не стесняя себя французскими правилами, Нечволодов демонстративно восседал со своими офицерами в литерной ложе варьете «Фоли-Бержер», что, как ему казалось, вернее всего спасало офицеров первого полка от зловредной парижской политической атмосферы.

Михаил Климов и раньше невысоко оценивал офицерский корпус российской императорской армии, а тут оно и вовсе упало ниже плинтуса. В общем после того, как стало ясно, что бригаду больше со смотрами беспокоить не станут, штабс-капитаны и капитаны взяли за пример своих старших товарищей и тоже пропали из лагеря, сбросив все свои служебные обязанности на младший комсостав. Хорошо если на полк оставался хотя бы один штабс-капитан или капитан, а на всю бригаду один подполковник или полковник. Причем оставались они в Майльи скорее по состоянию здоровья.

Не строил из себя «белую ворону» и сам Михаил, пользуясь любой возможностью посещения столицы Франции. Но если его сослуживцы посвящали себя культурной программе, заседая в кабаре и театрах, а так же в ресторанах и залегая в публичных домах, то Климов, после того как тоже отметился в первых трех пунктах (представления в том же «Фоли-Бержер» на его вкус оказались так себе – легкий стриптиз в качестве изюминки там выступала негритянка в юбке из бананов, но зрителям нравилось), побрезговав четвертым, изображал из себя туриста рассекая по городу на такси и прогуливаясь на своих двоих в районах которые его заинтересовали особо, но не городскими достопримечательностями, а наличием там банков.