Он, конечно, прав, просто… Просто мне с ним так хорошо, что мысль о том, чтобы потерять невинность не кажется пугающей. Пугает другое: что для него это только сиюминутная прихоть, и после секса он просто исчезнет.

Стас подходит ко мне, берет мое лицо в свои руки, приподнимает, заставляя посмотреть в глаза.

- Слушай, Насть, я тебя очень хочу. Но я понимаю, что тебе нужно время, и все такое.

- Звучит оптимистично, - невесело шучу я. Стас усмехается и целует меня. 

- Ладно, хиппи ты моя, - достает сигареты, - пойдем покурим. 

Мы располагаемся в конце коридора возле окна, Стас закуривает, выдохнув, спрашивает:

- А что тебя пугает?

Я бросаю взгляд и отворачиваюсь, смотрю на дорогу, уходящую вперед. 

- Ты мне нравишься, - говорю ему. Стас вздергивает брови, затягиваясь. 

- И…

- Не хочу, чтобы все кончилось, после того как мы переспим.

- А почему должно кончиться? - он щурится, разглядывая меня сквозь табачный дым. Я пожимаю плечами.

- Потому что ты это ты. 

- А, ну тогда все понятно, конечно. 

Он выдыхает, тушит окурок, складывает на груди руки.

- И что во мне такого?

Я окидываю его взглядом.

- Я простая девчонка, Стас. А ты красивый, популярный, вокруг тебя много других… 

- Но хочу-то я тебя.

Я невольно краснею, его слова приятно отдаются томлением в теле. Смотрю на него, делаю шаг вперед, утыкаюсь лбом ему в грудь. Тяну носом приятный запах и шепчу, закрыв глаза:

- Я тоже тебя хочу, Стас. Очень хочу.

Я помню наш первый секс до мелочей, словно это произошло не девять лет назад, а только что. И Стас был прав: я не пожалела о нем ни разу. Я поверила ему, и он не обманул. И после этого наши отношения начали развиваться иначе: глубже, откровеннее, ближе. Не только физически, духовно.

Стас был сложным человеком, закрытым, и мне хотелось, чтобы он доверился мне. Он же пытался исправить ошибки моего детства, так он говорил о моей неуверенности в себе. Рядом с ним я чувствовала себя красивой, позволяла себе быть такой. Только вот красота не всегда во благо. Иногда из-за красоты ты становишься разменной монетой в чужой игре. 

Снова тру лицо руками. Подумав, беру телефон и набираю Антона, он отвечает сразу. Судя по тому, что говорит не шепотом, он не в палате.

- Мама ужинает, - подтверждает мои мысли. - Как дела у тебя?

- Нормально. 

- Скоро операция.

- Я помню.

Мы не произносим вслух остального, того, что после операции нужно будет пройти курс реабилитации, на который я обещала заработать. Тогда я еще никак не ожидала, что бывший муж настолько перекроет мне кислород. 

- Как она? - спрашиваю, прерывая молчание.

- Нормально. Сегодня в настроении, верит в лучшее. 

Я киваю, хотя брат этого не может видеть. Мы не очень близки с ним, потому что росли отдельно друг от друга, но все-таки не чужие люди, общаемся. Мне его очень жаль. Антону пришлось перевестись на заочное, чтобы ухаживать за матерью, потом волокита с тем, чтобы не попасть в армию - оформление опеки над инвалидом.

Теперь его жизнь сосредоточена на том, чтобы сидеть с мамой. Если все пройдет хорошо, она сможет вернуться к нормальной жизни, но в любом случае с рядом противопоказаний. Антон ее любит, я знаю, и не сможет бросить, как это сделала я. Я хочу помочь, делаю все для этого, но видеться с ней выше моих сил.

- Я… - откашливаюсь,облизывая пересохшие губы. - Я, кажется, нашла хорошую работу. Там прилично платят, так что сможем оплатить реабилитацию частями. 

- Круто, - энтузиазма в голосе нет, но я знаю, что он рад. Это решение большой проблемы. - Ты молодец, Насть, спасибо тебе.