Государь въехал в каре вместе с атаковавшею конницею»[75].

То есть именно в этом сражении Александр I не только отдавал приказы «окружить», «атаковать» и «истребить», но и лично участвовал в кавалерийской атаке. Да не как Николай Ростов под Шенграбеном, а врезавшись в каре, как император, сочетавший «премудрость Соломона и крепость Давида».

Я не случайно подчеркнул: привожу те факты о Фер-Шампенуазе, которые могли знать «рядовые петербуржцы», а не участники военной кампании 1814 г.

Когда генерал А.П. Ермолов поздравил Александра I с победой при Фер-Шампенуазе, император торжественным тоном ответил: «От всей души принимаю ваше поздравление, двенадцать лет я слыл в Европе посредственным человеком; посмотрим, что она заговорит теперь»[76].

Прославление ординарного, по сути, сражения могло трактоваться и как своего рода «Малая земля» императора всероссийского, помазанника, неутомимого борца за мир во всем мире.

Торжественный вход гвардейских войск в столицу 30 июля назначили на четыре часа дня.

Скорее всего, в первой половине дня для унтер-офицеров и нижних чинов в казармы были завезены «белые хлебы и вино».

В тот день «Сын Отечества» сообщил, что четыре полка гвардейских кирасиров и две артиллерийские роты под командованием генерала от инфантерии графа М.А. Милорадовича «прошли через Берлин».

«Неоднократный дождь и ветер угрожали торжественному дню; но около 4 часов облака рассеялись, небо прояснилось…»

По обобщении материалов о торжественном прохождении гвардейских войск 30 июля, как в опубликованных, так и не опубликованных источниках[77], можно составить следующую картину.

В столицу приготовились вступить лейб-гвардии полки Преображенский, Семеновский, Измайловский и Егерский, Гвардейский экипаж, лейб-гвардии 1-я батарейная артиллерийская великого князя Михаила Павловича и 2-я легкая артиллерийская роты и артиллерийская команда Гвардейского экипажа. Выстроились войска по Петергофской дороге, начиная от левого берега Таракановки.

Примерно в четыре часа дня Александр I и великие князья «с блистательною свитою» въехали на Таракановский мост.

Грянула военная музыка, раздалось громогласное ура! «Александр Избавитель» объехал войска и через четверть часа возвратился к мосту. Перед дачей тайного советника Нелидова (это указано в газете) Александр I стал ожидать прибытия императрицы Марии Федоровны и великой княжны Анны Павловны. Когда императору доложили, что они уже проехали (в открытой карете) «городские ворота», Александр I выехал приветствовать Марию Федоровну. Затем вернулся к войскам, встал впереди Преображенского полка и вступил сквозь новые Триумфальные ворота. После подъехал к карете Марии Федоровны и наблюдал за прохождением войск. Командовал войсками цесаревич. Присутствовали великие князья. По сторонам Петергофской дороги «тысячи народа» смотрели на парадный марш из окон и с крыш домов и дач, из-за изгородей садов, с деревьев и со скатов бревен дровяных складов. Войска проследовали в свои казармы.

В шестом часу вечера снова пошел дождь. После на небе показалась «слабая радуга».

Это то, что мы можем узнать из столичной и московской прессы 1814 г.

Когда в публикациях (от монографий до «электронных» рефератов) упоминают или описывают вступление войск гвардии 30 июля, то обязательно (и правомерно) приводят выдержки из воспоминаний декабриста Ивана Дмитриевича Якушкина. Однако без надлежащих – для научных публикаций – уточнений и комментариев.

Известно, что часть своих воспоминаний, в которых содержится ниже приводимый эпизод, И.Д. Якушкин продиктовал своему старшему сыну спустя сорок лет.