У Екатерины похолодело внутри, а что, если и у Генриха тоже будет любовница?! Неужели она должна терпеть присутствие другой?! А что, если эта красивая величавая женщина мадам де Брезе… Нет, нет, Генрих так не может, нет! И потом, Диана де Пуатье годится Генриху в матери, таких старых любовниц не бывает! Она просто его наставница, как вон у самой Екатерины Мария Сальвиати… Конечно, странно, что у юноши наставница женщина, но в этой Франции много странного. И все же, как ни гнала Екатерина от себя мысль о Диане де Пуатье, та упорно возвращалась. Любящее сердце почувствовало то, что от него хотели скрыть в первые дни. Немного позже Екатерина поняла, что так и есть, ее супруг давно и безнадежно влюблен в Диану де Пуатье мадам де Брезе, которая действительно была на двадцать лет старше!

Мария Сальвиати оказалась права, король не был намерен возвращаться в Париж, но пребывание в Марселе несколько затянулось. Нет, для короля Франциска мало интересного в этом обычном для него городе, хотя Его Величество жил в специально построенном дворце, предавался почти привычным увеселениям и расточал любезности налево и направо, и все же Франциска ограничивало присутствие папы Климента. Его Святейшество ни в малейшей степени не собирался укорять «наихристианнейшего короля», как называли французских королей, в нарушении супружеского долга или даже излишнем увлечении дамами. Папа Климент прекрасно знал, что Франциск уже был болен дурной болезнью и теперь, похоже, подцепил таковую еще раз, знал, что они с Элеонорой заключили своеобразный союз: королева закрывает глаза на многочисленные увлечения короля в обмен на его отсутствие в постели. Видно, королева тоже была хорошо осведомлена об альковных недугах мужа и больше всего боялась подцепить их и себе. Это Франциска вполне устраивало. Нет, воспитывать короля или взывать к соблюдению христианских заповедей папа Климент не собирался, его интересовала Екатерина, вернее, ее чрево.

Его Святейшество со свитой задержался в Марселе на целых три недели, что было совсем ни к чему ни французскому королю, ни ему самому. Наконец он получил нужные сведения от Марии Сальвиати и вызвал к себе Екатерину:

– Дитя мое, вы счастливы в браке?

– Да, Ваше Святейшество.

– Но вам нечем меня порадовать?

Екатерина только молча помотала головой, не рассказывать же папе, что их с Генрихом близость похожа на отбывание им наказания!

– Хорошо ли вы стараетесь, чтобы брак не был бесплодным?

Лицо юной женщины залила краска стыда, она коротко вскинула глаза на Климента и сразу опустила, тот, видно, сам почувствовал, что перестарался, и быстро добавил:

– Молитесь ли об этом пред Господом?

– О да, конечно!

Екатерина шла от Его Святейшества в легком замешательстве, последний совет, который он дал своей духовной дочери, попахивал нарушением супружеской клятвы:

– Умная женщина всегда сумеет завести детей, не будьте глупой…

Она даже Марии Сальвиати не сразу открылась, та чуть улыбнулась:

– Ваше Высочество, Его Святейшество имел в виду, что вы должны суметь расшевелить, влюбить в себя супруга. Но если уж не удастся… Вы знаете, то, что долго не удается с одним мужчиной, очень легко получается с другим, а потом и с мужем пойдет как по маслу…

Видя, как залилась краской подопечная, наставница успокоила:

– Прошло еще слишком мало времени, вы слишком стеснены и робки, все получится. А пока послушайте-ка мой совет. Обратите больше внимания на себя, чем на Генриха, мужчины перестают ценить тех, кто их слишком любит. Зато обожают тех, кто любит самих себя.