А оказавшиеся под следствием, как оно обычно и бывает, во весь голос вылили вину друг на друга. Жанна Ла Мотт уверяла следователей, что все придумал Калиостро. Калиостро столь же яростно отпирался: да, мол, за скромную сумму, а главным образом ради того, чтобы отвязаться от влюбленного дурака, показал ему парочку фокусов, но – никакой уголовщины не замышлял! Кардинал кричал, что влюблен по самые уши, и его, младенца несмышленого, злые люди обдурили на четыре кулака…

Кончилось все тем, что срок влепили одной Жанне. Отстегали кнутом, поставили на плечо клеймо (ту самую знаменитую королевскую лилию, которой у Дюма отметили коварную миледи) и отправили за решетку. После революции она себя провозглашала «безвинной жертвой деспотии», долго еще болталась по свету и умерла не где-нибудь, а в России, где скромненько обитала под чужим именем. Долго потом ходили слухи, что бриллианты она все же привезла в Россию и закопала где-то, но это наверняка сказочка.

Туманная история, в некоторых деталях не проясненная до сих пор. Обличители «всепроникающих масонов», конечно же, твердили, что вся эта история была масонской провокацией, задуманной ради дискредитации монархии. Увы, как это всегда и бывает, доказательствами никто похвалиться не может (а французская монархия сама дискредитировала себя так, что не понадобились бы никакие масоны).

Гораздо более похожа на правду другая версия, выдвинутая серьезными французскими учеными еще лет пятьдесят назад: что королева все же знала о том, что в ночном парке кардиналу показали ее двойника, более того, сама этот розыгрыш устроила, чтобы посмеяться над влюбленным идиотом – вот только не предусмотрела, что исполнители, Жанна с компанией, поведут свою игру и под шумок приберут к рукам ожерелье. Поскольку эта версия основана не на домыслах, а на сохранившихся в венских архивах письмах Марии-Антуанетты, доверия к ней гораздо больше, нежели к сказкам о масонах…

Но вернемся к Калиостро. И он, и кардинал Роган от суда в конце концов отвертелись – у обоих было гораздо больше связей и полезных знакомств, чем у Жанны. Но на «великого мага» юстиция начала откровенно коситься, и он от греха подальше убрался из Франции, обосновавшись в родной Италии.

Тут бы и успокоиться, благо и года уже были почтенные, и денег имелось изрядно. Тут бы и жить в полном соответствии с принципом Абдуллы: хороший дом, хорошая жена, что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость?

Однако, надо полагать, пресловутое шило в заднице о себе напомнило – и Калиостро по старой памяти принялся учреждать «египетское масонство», причем не где-нибудь, а в Риме, где давным-давно действовал папский указ о том, что масонство карается смертной казнью, будь оно хоть египетское, хоть эскимосское. Папа (не в пример более поздним деятелям) прекрасно понимал, что кучка интеллигентов, увлеченно балующихся эзотерикой и самыми шальными политическими теориями, может очень даже запросто и натворить дел… Что потом, кстати, не в одной стране блестяще подтвердилось.

Короче, полное впечатление, что Калиостро слегка повредился умом – учреждать в Риме масонскую ложу было столь же благоразумно, как если бы войти в мечеть со свиным окороком и предлагать мусульманам подкрепиться…

«Великого мага» моментально повязали. Иные «прогрессивные» писатели уверяли потом, что его якобы безжалостно пытали, гноили в сыром подземелье, пока не подписал насквозь вымышленные обвинения.

На самом деле все обстояло иначе. Судейские проделали титаническую работу, восстановив в мельчайших деталях путаную биографию синьора Джузи: как за приличные деньги вызывал духов, за которых сам же и чревовещал, как торговал «эликсиром бессмертия» из всякой дряни, как подкладывал супругу богатеньким Буратинам… И все это обнародовали. Тогда только у «просвещенной общественности» открылись глаза, и она поняла, как ее дурили – а раньше что-то не догадывалась.