Некоторые пассажиры пишут прощальные письма своим супругам или родным, боясь, что это их последний полет. Другие пребывают в состоянии эйфории, планируя будущее, полное радостных событий. Все мысли и чувства собираются в воздухе словно облака, иногда облачаясь в тёмные грозовые тучи, а в другое время сверкая радугой будущего.

В аэропорту жизнь будто застывает в безвременье между двумя мирами – до и после. Каждый рейс, каждая встретившаяся пара глаз и каждый призыв к посадке формируют моменты, которые сохранятся в памяти надолго. Это не просто транспортный узел, это арена человеческих эмоций, где одновременно живут страхи и надежды. Это место, где случайные встречи могут привести к чему-то большему, чем просто кратковременное пересечение судеб на пути к желаемому пункту назначения.

Но есть среди этого хаоса и особая каста людей, которая наивно полагает, что надёжно скрыта от любых опасностей, поджидающих их среди толпы. В каждом аэропорту есть та заветная дверь, которая разделяет общество на две неравные части, пропуская вас в бизнес зал.

Здесь обстановка более камерная. Суете здесь не место. Она и вовсе не приветствуется. Даже в часы долгого ожидания задержавшегося рейса, вы всё равно будете сохранять невозмутимое лицо и пользоваться всеми благами, которые предоставляет вам обслуживание в аэропорту. Однако, какими бы занятыми вы ни казались, всё равно время от времени вскользь вы бросаете взгляды на своих попутчиков, пытаясь убедиться, что ни один из них не сможет помешать вашему комфорту. Хотя если закопаться чуть глубже в своих мотивах, то придёт осознание того, что на самом деле вы просто ищете людей, которые могут представлять опасность.

Взгляд блуждает по скучающим лицам, вылавливая в толпе подозрительные, цепляющие черты. Вот перед вами на мгновение появился официант с приторной улыбкой, больше смахивающей на звериный оскал, и с еле уловимым нажимом буквально заставил вас взять ещё одну чашку кофе. Вы вновь отвлеклись от тревожных мыслей, но чувство навязчивого страха не покинуло вас, и вы снова стали напряжённо оглядываться.

Затем вы начали уже более детально рассматривать пассажиров, расположившихся в разных уголках зала ожидания. Рядом с вами за соседним столиком устроилась молодая девушка. Она вальяжно закинула ногу на ногу. Перед ней лежал глянцевый журнал, который она чересчур быстро перелистывала страницу за страницей, в то время как её собственный взгляд блуждал где-то далеко. Она смотрела на взлётную полосу, затем оглядывала зал, цепляясь тоскующим взглядом за силуэты равнодушных работников аэропорта. Но не найдя в окружающем мире отклика, она снова закапывалась в журнал. Внимания хватало ровно на минуту, затем она снова начинала кого-то усиленно высматривать.

Неподалёку от неё расположился чересчур серьёзный, тучный мужчина, который так сильно перетянул себе шею галстуком, от чего его лицо покраснело, а со лба стали стекать капельки пота. Он был одет в дорогой, но очень неопрятно сидящий костюм с засаленными рукавами пиджака. А рубашка ему и вовсе была уже мала, об этом буквально кричали пуговицы в районе его живота, готовые сорваться с петель в любую секунду. Он сидел, уткнувшись в ноутбук, параллельно разговаривая с кем-то по телефону на повышенных тонах. Его голос эхом отражался от стен зала ожидания, становясь ещё громче и противнее.

Его поведением была очень недовольна женщина, сидевшая позади него на лавочке. В отличие от других пассажиров она была одета на порядок скромнее, хоть и до педантичности аккуратно. Её прическа была собрана настолько идеально, что ни один волосок не выбивался из монументальной конструкции на её голове. Она сидела натянутая, как струна, нацепив на нос крупные очки, и читала толстую и местами изрядно порванную книгу. Рядом с ней на соседнем кресле стояла её тревожная сумка, в которую она умудрилась запихнуть всё, что ей могло понадобиться на случай экстренной ситуации, а также если в пути потеряется её багаж. Периодически она то и дело туда заглядывала, что-то пересчитывала и украдкой доставала по небольшому кусочку шоколадки.