Ахнув, Уильям остановился. Щитомордник, к счастью, нет.

Уильям смотрел ему вслед и размышлял, годится ли эта ядовитая змея в пищу. Впрочем, не важно, остроги у него уже нет. Он успел сразить ею трех лягушек, прежде чем обмотка не выдержала. Лягушки были маленькие и на вкус не так уж плохи, пусть даже их сырое мясо и тянулось, словно резина. Желудок отозвался болью и урчанием, Уильям едва поборол соблазн нырнуть за змеей.

Может, удастся поймать рыбу.

Вскоре по воде прошла рябь, и отражения деревьев и облаков сменились сотнями переливчатых маленьких волн, плещущих о серо-коричневые стволы кипарисов. Уильям поднял голову и увидел впереди озеро.

Оно оказалось широким, гораздо больше, чем он предполагал. Среди огромных кипарисов, растущих прямо в воде, белели на солнце пни их прародителей. На дальнем берегу темнели заросли нисса, ольхи и калины. Озеро простиралось на мили вокруг; настоянная на листьях и коре вода была коричневой, словно чай.

Облизнув губы, Уильям зачерпнул пригоршню этой воды и принялся пить. Она оказалась свежей и слегка горьковатой.

Он провел мокрой рукой по лицу и вздрогнул от ощущения прохладной влаги.

– Отлично, – выдохнул он и решительно двинулся вперед.

Озеро Драммонд назвали так в честь первого губернатора Северной Каролины. Уильям Драммонд и отряд охотников заблудились в болоте. Выжил только губернатор – через неделю он вернулся, полумертвый от голода и лихорадки, но с известием о большом озере в центре Великого Мрачного болота.

Уильям прерывисто вздохнул. Что ж, его никто не съел. И он вышел к озеру. Но в какой стороне город?

Он медленно обвел взглядом берег, выискивая поднимающиеся из труб струйки дыма или промежутки в зарослях деревьев, свидетельствующие о том, что рядом живут люди. Ничего.

Вздохнув, он достал из сумки шестипенсовик. Подбросил монету вверх и чуть не уронил, когда та ударилась о его неуклюжие пальцы. Решка. Значит, налево. Он решительно повернулся и…

Мелькнула белая пасть щитомордника, Уильям вовремя успел отдернуть ногу, и зубы змеи вонзились в голенище сапога.

Вскрикнув, Уильям яростно затряс ногой, избавляясь от змеи. Та сорвалась с сапога и с плеском скрылась под водой, но, ничуть не обескураженная неудачей, тут же развернулась и снова бросилась к Уильяму.

Он сорвал с пояса сковороду и изо всех сил ударил ею по воде. Змея взлетела в воздух, а Уильям развернулся и быстро побежал к берегу.

Он вломился в заросли эвкалипта и можжевельника и остановился, облегченно переводя дух. Однако передышка была короткой. Змея выбралась на берег – ее коричневая шкура блестела, словно медь, – и заскользила сквозь заросли прямо к нему.

Вскрикнув, Уильям сорвался с места. Он бежал наугад, натыкаясь на деревья и ударяясь о стволы и ветки, ноги с чавканьем вязли в грязи. Он не оглядывался, но и вперед едва смотрел, вот и врезался в мужчину, оказавшегося на пути.

Мужчина вскрикнул и упал на спину, Уильям свалился на него. Приподнявшись, он увидел, что столкнулся с индейцем. Извиниться Уильям не успел – кто-то схватил его за руку и грубо дернул вверх.

Еще один индеец. Уильям попытался вспомнить те немногие индейские слова – в основном из области торговли, – что знал, но не смог, просто указал в сторону озера и выдохнул:

– Змея!

Индейцы, похоже, поняли – они настороженно посмотрели в ту сторону. И тут же в подтверждение его слов из-под корней амбрового дерева выскользнула змея.

Индейцы вскрикнули, один из них достал из-за спины дубинку и ударил змею. Промахнулся. Змея тут же свернулась в тугое кольцо и атаковала индейца. Тоже безуспешно – он успел отшатнуться, выронив при этом дубинку.