– И что, она действительно изменилась в лучшую сторону? – спросила я.

– Да. Лиза перестала водиться с этими сомнительными людьми. Но сказать, что она всецело занялась дочкой, тоже нельзя. Нет, я понимаю, что с маленьким ребенком очень нелегко, но ведь у нас была няня. Даже целых две: одна дневная, а другая приходила на ночь. Все-таки мы оба учились. Лиза не захотела брать академический отпуск. Но ей в любом случае не приходилось проводить бессонные ночи, да и днем она особенно не перегружалась. Но почти сразу же после того, как мы с Лизой поженились, ее отношение ко мне очень изменилось.

– В чем это выражалось? – спросила я.

– Лиза начала постоянно меня цеплять, придираться по пустякам, устраивать скандалы на ровном месте. Ее просто нельзя было узнать. Я-то поначалу думал, что это так беременность на нее влияет. И терпел, как мог, все ее закидоны, все ее прихоти и придирки. Но и после рождения Кристины ее отношение ко мне осталось таким же. Не изменилось ровным счетом ничего. Даже в какой-то степени все еще больше усугубилось. Раньше она изводила меня своими придирками, а потом начала упрекать в том, что я не ценю то, что Владислав Геннадьевич постоянно нам помогает и деньгами, и подарками. Свадьбу устроил нам шикарную. Вот эту квартиру нам подарил, обставил ее. Но я же совершенно не рассчитывал на его помощь. Это был с его стороны такой благородный жест – помочь молодой семье своей дочери. И, конечно же, я был ему очень благодарен за его помощь. У нас с Владиславом Геннадьевичем сложились очень хорошие отношения, – добавил Илларион.

– Скажите, а у Владислава Геннадьевича уже тогда была новая семья? – спросила я.

– Да. Его новая жена, Светлана Михайловна, гораздо моложе матери Лизы. У них растет сын, он почти ровесник Кристины. Вот так уж получилось. Но Кристину Владислав Геннадьевич тоже очень любит, как и собственного сына. Я дочку тоже люблю. Пожалуй, только из-за нее я раньше не поднял вопрос о разводе.

– А как к Кристине относится его новая супруга? – спросила я.

– Нормально, – ответил Илларион. – Кристина с Левушкой, это младший сын Владислава Геннадьевича, практически одногодки и прекрасно играют.

– А с Елизаветой Владиславовной они были в каких отношениях? – продолжала я выяснять подробности жизни дочери Владислава Черноземельникова.

– Ну, можно сказать, что отношения у них были нейтральные. Особой неприязни друг к другу у них не было.

– Понятно. Скажите, Илларион Григорьевич, а с Викторией, вашей девушкой, вы планировали узаконить свои отношения? – спросила я.

– Да, конечно, – утвердительно кивнул Александровский. – Я уже сделал ей официальное предложение.

– А когда это произошло? Еще тогда, когда Елизавета Владиславовна была жива? – спросила я.

– Ну, разумеется. Ведь Лизы не стало только вчера. А с Викой мы встречаемся уже несколько месяцев. Да я готов был переехать к Вике уже давно. Планировал до официального развода переехать к Вике, – поделился своими планами Илларион.

– То есть решение развестись вы вынашивали давно. Почему так медлили?

– Опасался… и рвать уже сложившиеся, пусть и плохонькие, отношения… И бросать Лизу – все-таки она мне не чужая, мать моего ребенка. И Кристинку жалко было… И… а вдруг с Викой я ошибаюсь, как и с Лизой в свое время? А тут… дочка в санатории, Лиза совершенно озверела. Ну и я разозлился, вот и выпалил все начистоту.

– Ну а почему же вы, Илларион Григорьевич, не пришли домой на следующий день после того, как вы объявили своей супруге, что подаете на развод? – спросила я. – Ведь такой серьезный вопрос необходимо было обсудить.