– Ты меня выгоняешь?

– Выгоняю. Топай отсюда, пока не пристрелил. Надоела со своими дурацкими вопросами.

Я встала, достала из кармана резинку и собрала волосы в пучок. С тоской посмотрела на испачканную футболку:

– Хорошо, я уйду. Только дай мне какую-нибудь майку, что ли. Я не могу идти в таком виде.

– Как это, дай?! Она, между прочим, денег стоит.

– Тогда продай.

– Сто баксов.

– Ты что, с ума сошел, что ли?! С чего ты взял, что твоя дерьмовая майка стоит сто баксов?!

– Дерьмовая, не дерьмовая, а за сто баксов одну продам.

– Пользуешься тем, что до магазина я не дойду. У меня, к сожалению, нет выбора.

– Гони сто баксов, получишь чистую вещь. Спортивные штаны – триста баксов.

– Я не выношу спортивные штаны.

– Смотри, как знаешь. На джинсах, прямо у кармана, пятно крови.

Я посмотрела на джинсы. В самом деле, у кармана красовалось довольно большое пятно. Если прикрыть футболкой, будет незаметно, но все же в моей ситуации лучше с таким не ходить. Я достала кошелек, отсчитала четыреста баксов и протянула их этому жмоту:

– На, подавись.

Он никак не отреагировал на мои слова. Подошел к шкафу, достал черную выгоревшую футболку, старые заношенные спортивные треники и протянул мне:

– Как раз на четыреста баксов потянет.

Я взяла шмотье и вышла в другую комнату. Разглядывая это барахло, я поморщилась, но делать нечего, и я стянула джинсы. Услышав смешок, я обернулась и увидела Павла, стоящего на пороге.

– Между прочим, подглядывать нехорошо.

– А я и не подглядывал. Я же не прячусь, а просто интересуюсь. Фигурка у тебя, как у манекенщицы. Если бы не седая башка, то можно сказать, что ты красивая баба.

– Что, понравилась?

– Больно надо. Ты вообще не в моем вкусе.

– Ты тоже не особо мне симпатичен.

Я сморщилась и ехидно произнесла:

– В хорошее время никогда бы не надела такие паршивые шмотки, а уж тем более не потратила бы на них сумасшедшую сумму денег.

– А когда у тебя были хорошие времена?

– Были. Не всегда же я с седой головой ходила.

Вытащив из кармана джинсов бумажник, я положила его в карман спортивных штанов. Я старалась не смотреть на Павла.

– Знаешь, на кого ты сейчас похожа? – не унимался тот.

– Не знаю и знать не хочу, – сказала я и натянула на глаза кепку.

– На дачницу-огородницу. Хочешь, дам тебе тяпку, чтобы правдоподобнее было. Тогда ни один постовой не остановит.

– Пошел ты со своей тяпкой!

Я дошла до калитки и оглянулась на Павла.

– Тебе хоть есть куда идти? – весело спросил он.

– Не знаю. Не пойму, почему ты так радуешься?

– А что мне не радоваться. Продал старье за четыреста баксов. Пустячок, но приятно. Не каждый день может так подфортить. Не забывай, что ты в розыске. Домой тебе нельзя, да и к родителям тоже.

– За это не волнуйся, торгаш!

Открыв калитку, я медленно шла по проселочной дороге. Чудовищное дело, но идти-то мне действительно некуда. Ведь у меня в последнее время и знакомых-то не было. Я имею в виду тех знакомых, к которым можно прийти и честно рассказать о своей беде. Возвращаться в съемную квартиру тоже страшно.

Вдруг хозяйка смотрела «Криминал» и уже меня опознала. Не мудрено, что там меня может ждать засада. Страшно остаться одной и понять, что ты никому не нужна. У меня даже нет ни одной подруги! Я дошла до опушки леса и остановилась. Нет, наверное, все-таки лучше вернуться обратно. Опустив голову, я поплелась назад.

На крыльце сидел Павел с бутылкой пива в руках. В зубах у него торчала сигарета.

– Мне некуда идти, – сказала я еле слышно.

– Я так и понял.

– Почему ты меня не остановил?

– Зачем? Я знал, что ты вернешься.