Когда мы проходим в здание, мужчина продолжает держаться рядом со мной. Я испытываю гадкое чувство оттого, что наше появление не остается незамеченным. Вот только смотрят все именно на меня. Не на Демида. А на то, как медленно и неуверенно я иду рядом с ним.

Обращаю внимание на едва заметный шепоток. Такое ощущение, что все дело в украшении на моей шее. Оно точно притягивает взгляды. А что, если все присутствующие знают обо мне, о жертве?!

В целом, атмосфера должна быть расслабляющей. Приятная классическая музыка, неспешные разговоры, дамы в длинных элегантных платьях. Торжественный прием. В честь чего – непонятно. Здесь так же присутствует дед Демида, с которым мне уже довелось пообщаться и, кажется, его отец с матерью. Мужчины очень сильно похожи, только один чуть старше.

Я не участвую в разговорах, ни с кем не общаюсь. Сижу рядом со своим спутником в роли музейного экспоната. На меня до сих пор обращают внимание. Избавиться от назойливых взглядов удается только, просверлив разглядывающих своим. Что за смотрины, блин?!

В конце-концов и это надоедает, и я начинаю относиться к присутствующим абсолютно безразлично. Порой, правда, хочется показать им средний палец, но я стараюсь соответствовать образу истинной леди. Такой же высокомерной и ухоженной, как и все присутствующие.

– Мы скоро поедем домой?! – спрашиваю у Демида.

– Осталось немного, – он берет меня за руку. Но без страсти. За весь чертов вечер я не увидела от него ни одного знака внимания сверх необходимых. Он был холоден и безразличен. Впрочем, другие женщины и мужчины так же не вызывали у него каких-либо чувств.

Наверное, мне показалось, что он немножечко одержим возможностью обладать моим телом. Воображение так сыграло, потому что сама в те моменты была безумной. А вот реальность как раз в том, что женится Белозерский на невесте, а я так и останусь той, с которой нужно переспать ради потомства.

– Неприлично уходить слишком рано. Так что придется еще потерпеть, – дополняет свой ответ мужчина. – Извини, мне нужно отлучиться ненадолго по делам. К алкоголю не притрагивайся. Тебе еще ребенка вынашивать.

Демид отпускает мою руку, и я чувствую пустоту. А когда он поднимается со своего места, и вовсе ежусь. Ощущаю себя максимально уязвимой здесь без него.

– Можно пригласить вас на танец? – слышится почти сразу, как Белозерский скрывается из виду.

Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на мужчину, которому принадлежит приятный низкий голос. Тот протягивает мне ладонь в нарочито вежливом приглашающем жесте.

– Не бойся, – улыбается незнакомец со светлыми волосами. И глаза у него такие же ледяные, как у Белозерского. – Здесь никто не посмеет причинить тебе вреда. Даже я.

Он снова улыбается, а меня больше зацепляют его слова. Этот человек совершенно точно что-то знает, и я намерена понять, что.

Молча укладываю свою ладошку на его, и белобрысый тут же сжимает пальцы. Мне было приказано только не пить. Про еду и танцы разговора не было.

Мы выходим на середину зала, где уже кружатся несколько пар.

– Вы знаете, кто я? – спрашиваю, и пока ожидаю ответа, сердце замирает.

– Конечно, – в голубых глазах поблескивает интерес. – Жертва, – четко, без размусоливания. Емкий короткий ответ.

Наверное, в моем взгляде появляется паника, потому что я как никогда раньше начинаю испытывать на себе свое незавидное положение. Глаза моего партнера по танцу сужаются.

– Ты ведь понимаешь, что это значит? – спрашивает он.

– Нет, – вру, ведь в общих чертах я имею некоторое представление.

– Пойдем, – танец вдруг прекращается. – Я тебе кое-что расскажу.