Правая рука почти вся забита татуировками, какие-то письмена, цифры, символы. Они уходят на плечо и часть груди. Что-то в стиле древнего языка ацтеков и народов майя, видела такие в книгах и передачах по познавательным каналам.

Вот мужчина закряхтел, потянулся, я испуганно вжалась в деревянную стену. Простыня окончательно сползла с него, открывая моему взору полувозбужденный половой орган.

Нет, я видела мужской член, в порно там, в кино, это не открытие и не шок, еще не хватало краснеть и строить из себя скромницу. А эрекция — это вообще распространенное явление по утрам, так в учебниках пишут.

Член крупный, крайняя плоть закрывает головку, вокруг мало растительности, все аккуратно выбрито. Как интересно. Сейчас так модно?

За размышлениями о моде на интимные стрижки, наверное, все происходящее для меня реально было шоком, я в последний момент заметила, что сама голая.

Отодвинула простынь, да, действительно голая. Но я помню точно, что была в купальнике и легком платье. Мы поехали на речку, я чуть не утонула, этот мужчина меня спас, потом целовал так, словно последний раз. Потом мы выпили первача, да простит меня папа. Затем снова встретила своего спасителя, поцелуй — и вот я тут.

У нас был секс?

Пытаюсь прислушаться к своим ощущениям, так, Мария Владимировна, соберись, трогаю грудь, соски торчат, спускаюсь по животу вниз, между ног влажно.

А что, если это правда?

И сегодня ночью у меня случился первый секс?

Я была пьяна в уматину, как говорит Пашка, и ничего не помню. Но хоть какие-то ощущения должны быть? Кровь на постели, боль в области промежности? Ощущение того, что случилось что-то невероятное?

Ничего такого нет.

Совсем ничего, кроме головной боли и паники.

Надо уходить, пока бородач не проснулся.

Стыдно-то как, господи.

Оглядываю помещение: деревянные стены, диван, на полу раскиданы вещи, на столе бардак, закуска и бутылка водки наполовину пустая. Лишь одно небольшое окно и две двери.

Как можно медленнее и тише двигаюсь в сторону, перешагивая через раскинутые ноги мужчины, диван скрипит, я зажмуриваюсь, он снова кряхтит, чешет грудь, потом яйца.

Как мне развидеть это?

Если я вымою глаза с мылом, поможет?

Одна нога, вот уже и вторая на полу, подбираю платье, натягиваю через голову на голое тело, беру в руки сланцы. А вот теперь стою у двух закрытых дверей, напуганная, вспотевшая, кусаю губы.

Тяну за ручку той, что справа, хорошо, что она не скрипит, но там вовсе не выход, а моечная.

Так, я в бане, это комната отдыха, мойка, дальше парная, у бабы Ани все точно так же. Как раньше не сообразила по развешенным под потолком веникам?

Открываю вторую дверь, яркий солнечный свет бьет в глаза. Интересно, сколько сейчас времени? А если я выйду и наткнусь на соседку, совсем некрасивая ситуация будет.

Обув шлепки, вдоль стеночки иду вперед, надо уходить как можно скорее, и неважно уже, кто и что подумает. Огромный лохматый пес загораживает проход, склонив голову, смотрит с любопытством, высунув розовый язык.

А вот если он сейчас начнет лаять, то сбежится вся деревня, и все решат, что родственница бабы Ани шлюха?

Обычно меня все называют занудой, шлюха — это что-то диаметрально противоположное, ко мне вообще мне не имеющее никакого отношения даже вскользь, ну, сучка еще, да, соглашусь.

— Привет, песик, как там тебя? Грей? Хороший Грей, красивый, самый умный.

Пес, высунув язык еще больше, виляет хвостом, гремит цепью, начинает поджимать уши и лизать руку. Никогда не думала, что меня так любят животные. Или это он просто жалеет меня убогую?