Кац таранит пространство, продолжая разговаривать с красавицей-блондинкой, которая держится к нему слишком уж близко, нарушая личное пространство и грудью иногда касаясь локтя мужчины.

Сцепляю похолодевшие пальцы и понимаю, что Кац обходится уже без помощи переводчика и становится ясно, что столичная журналистка владеет английским.

Когда пальцы хрустят и ладонь простреливает болью, я в шоке опускаю взгляд и вижу полумесяцы, отпечатавшиеся на нежной коже, потираю царапины и ловлю мысль за хвост:

Я что, ревную?!

Нет, не может быть. Я как-то переросла возраст юношеской влюбленности в поп-кумира. Давно уже совершеннолетняя девушка, считающая себя разумнее девочек-фанаток, пускающих слюни по недосягаемому идолу.

Елецкая. Хватит.

Убеждаю себя в одном, а глаза все не отлипают от удаляющегося светлого затылка мужчины.

Мысленно проговариваю, что все в порядке, но пальцы дрожат и мне отчего-то все равно навязчиво кажется, что этот незнакомец сфокусировал свой взгляд именно на мне, как дуло пистолета навел, прицелился.

Я же замерла, подсознательно чувствуя, что ОН выстрелит. Подобные Димитрию Кацу никогда не промахиваются…

5. Глава 5

Катерина Елецкая

Толпа направляется к выходу вслед за руководством. Мы с девочками вливаемся в общий поток и покидаем зал торжеств, идем в противоположном направлении от головного здания по коридору, ведущему в наш скромный мир цифр и сводок, только вот прежде, чем повернуть за угол, я бросаю взгляд в сторону удаляющейся делегации во главе с Димитрием Ивановичем. Ничего не разглядеть, народу много, однако мне почему-то кажется, что он, все так же повернув голову, сфокусировал все свое внимание на московской журналистке.

– Так, ну погуляли и хватит, – фыркает Ленка.

Опускаю глаза, рассматриваю стремительно меняющийся пол под ногами от мраморных плит к паркетным доскам.

Так и в жизни за лоском и блеском обертки ничем не примечательное нутро.

– Мне еще отчет готовить. Нужно работать. На сегодня, думаю, впечатлений с нас достаточно, – поддерживаю беседу, пытаясь игнорировать странное томление, которое расползается по внутренностям горечью и щекочет живот.

Как-то обидно становится. Вот такое вот состояние души. Я ни на что не надеялась, ничего лишнего от встречи с магнатом не ожидала, но стоило его увидеть, как слишком четко ощутила границы своего мирка, его различия с недосягаемым миром этого мужчины.

– Правильно Катерина говорит, дела сами себя не сделают, – улыбается наша Лидия Александровна и так как мы идем рядом, сжимает мой локоть, заставляя чуть сбавить шаг и повернуть к ней голову.

Коллеги сливаются с толпой, не замечают, что мы немного отстали.

– У тебя все хорошо? Бледная ты да взвинченная какая-то. Федя опять накосячил? – присматривается ко мне своими веселыми карими глазами, в уголках которых уже явно заметна сетка морщин.

– Я не знаю, сложно все у нас…

– Смотри, Катерина, мужик в доме тебе нужен. Брата только сильная рука направить в нужное русло сможет.

Улыбаюсь как-то растеряно и пожимаю плечами.

– На примете у меня только Паша, только он далеко, а так с кем мне общаться, не с Авдеевым же?! Боже упаси от такого, – пытаюсь отшутиться, только наш главбух не улыбается.

– От Андрея держись подальше, страшный он человек. Когда людям все можно, они тормоза теряют.

– Не думаю, что я прямо так ему запала, Лидия Александровна, у него что ни день, так новая пассия, все это знают.

Самой не нравится ситуация с мажором.

– Ты совсем молоденькая, всего не понимаешь, но голова у тебя есть, раз его стороной обходишь. Многое навалилось на тебя, Катька, и с братцем твоим непутевым, что сказать... совсем от рук отбился... а ведь таким хорошим мальчиком был, а сейчас что? Слушай меня, старую, плохого не посоветую. Тебе мужская рука в доме нужна. Бабий век короток. Паша твой раз позвонит, два позвонит и найдет себе девку посговорчивее. Он парень перспективный.