– Нет, все же надеюсь быть рядом с вами, – улыбаюсь и треплю девчонку по волосам.

– Ладно, я спать, – зевает, прикрывая ладошкой рот. – Споки, – и целует меня в щеку.

Проводил взглядом маленькую фигурку и, отставив почти пустую чашку в сторону, пошёл в спальню.

Упал в кровать, распластавшись звездой, и уставился в потолок, на котором мелькали блики фар редко проезжающих машин во дворе дома.

В голове прокручиваю разговор с Зарецким. Чем-то все же он меня зацепил. Нет, не суммой зарплаты. Ковыряю мозг, что называется, чайной ложечкой и пытаюсь докопаться до истины. Что мне не дает покоя?

Желания возвращаться на роль водилы для мажорки у меня нет. Мне она еще тогда потрепала нервы. Причем так, что до сих пор вспоминать не хочу. А вот эти воспоминания сами лезут в голову. Тут же память подкидывает образ девятнадцатилетней девушки. Стройной, среднего роста, с темного цвета волосами средней длины и глазами цвета серого дождливого неба.

Вот это тебя занесло, Макс… на поворотах-то полегче!

– Это кто? – недовольно сканирует меня глазами с веером густых ресниц.

– Я… – хочу ответить, но девица быстро меня осаживает, мазнув взглядом так, чтобы показать: я пустое место.

– Яра, это для твоей же безопасности, – заявляет Зарецкий.

Я понял, что тут конфликт не только интересов, но и отцов и детей. Классика.

Поэтому предпочел отстраниться от их разговора, но не слушать не получалось. А еще больше не получалось не наблюдать за девушкой.

– Я тебе говорила, не нужна мне эта машина, раз не хочешь, чтобы я садилась за руль, – возмущается девушка, яростно жестикулируя руками. – И этого забери, – тычет в мою сторону пальцем.

Алексей Петрович переводит свой взгляд на меня. Я понимаю, что стал свидетелем семейных разборок, поэтому разворачиваюсь и отхожу от машины на метров пять, не меньше. Пусть ругаются. А то мужику неудобно, что его перед чужими отчитывает собственная дочь.

– Пап, – в сон врывается детский голос. – Папа.

– М-м-м? – продираю глаза, замечаю детей в пижамах.

– Утро уже. А ты все спишь.

– Так выходной.

– Бабушка скоро приедет, – заявляет Лука.

Откидываюсь на подушки. Этого только не хватало. Так, стоп. Какая из?

– Зоя, – ошарашивает меня дочь.

– Зоя? – переспрашиваю удивленно, потому что не помню, когда последний раз ее видел. С ней обычно только мать моя контактирует. И все это время мне удавалось избегать с ней встреч. Ведь первое время она меня винила в смерти своей дочери. Я же заделал ей детей.

Морщусь как от зубной боли. Утро обещает быть нервотрепательным.

– Встаешь? – руки в бока, нахмурены брови. Лика.

– Да, – делать нечего.

Зоя Петровна через полчаса уже на пороге нашей квартиры. Так сколько я ее не видел? Нет, отношения у нас с несостоявшейся тещей были неплохими. Потом настал в моей жизни настоящий армагеддец и вот, снова здравствуйте.

– Как подросли мои котятки, – засюсюкала женщина.

– Здравствуйте, Зоя Петровна, – выхожу-таки встретить и поприветствовать бабушку своих детей.

– А вот и он, отец ваш, – поднимает свой взгляд на меня. Смотрит сквозь круглые линзы очков. Стрекоза.

– Он самый.

– Похудел, – оглядывает меня. – А зарос-то как. Дети на тебя смотрят, нужно себя в порядке держать. Кому такое страшилище нужно будет? – выдает тираду женщина.

Погодите-погодите. Я не ослышался? Кому?

– Детям я и такой нравлюсь, – задумчиво провожу пальцами по щетине.

– Да, ба, это модно, – заступается Лика.

– Что модно? Вот это? – скептически на меня переводит взгляд Зоя. – Это пещерный человек, дети, – проходит мимо меня в кухню.