Брат стоит чуть в стороне и наблюдает за мной. Расчетливый какой. И в кого только?

Все еще киплю, но подхожу к своей машине и достаю оттуда детские кресла, закидываю их в багажник машины Зарецкой.

– Бабу опять катаешь? – не спускает с меня глаз.

Молчу.

– Ту же самую? Стерву? – не сдается он.

– Заткнись, – предупреждаю. – Машина в твоем распоряжении. Но, – торможу его радость, – если она мне понадобится, вернуть в целостности и сохранности. И не дай бог ты ее грохнешь, – даю наставления.

Парень рванул за руль.

– И телок на заднем сиденье не тр… – спотыкаюсь на слове.

– Хорошо, буду на переднем, – ухмыляется.

– Дебил.

– И тебе хорошего вечера, папаша, – захлопывает дверь и срывается с пробуксовкой.

– Господи, я же не ошибся с решением? – провожаю взглядом свою машину.

Домой приезжаю почти в девять. Отпускаю Аллу.

– Завтра? – смотрит на меня.

– Все в силе. Пока у меня ненормированный график. Но очень надеюсь, что не буду так часто задерживаться, – оправдываюсь.

Няня уходит. Банда выходит меня встречать. Оба надуты, руки сложили на груди. Взгляд из-под бровей.

– Протест? Бунт? – интересуюсь, раздеваясь.

– Волнение народа, – буркнула Лика.

– Так, – тяну я. – И чем народ так взволнован?

– И часто ты теперь так поздно будешь приходить? – прищуривает глазки.

– Пап, – подает голос Лука. – Ты же обещал.

– Что буду с вами? Так я с вами, – прохожу в кухню.

Пахнет вкусно. Аллочка нас балует.

– Что за работа? – хвостики за мной следом.

– Это допрос? – накладываю в тарелку картошку с грибами. Сажусь за стол.

– Это допрос, – подтверждает Лика и подает мне вилку.

Зачерпываю ей картошку и зависаю. Дети смотрят на меня.

– Вы хотите, чтобы я подавился? – откладываю вилку.

– Пап, – хмурит бровки дочь. – Мы против этой работы.

– Это только первый день.

– Тем более. Если в первый день уже такой график, то нам не подходит, – дует щеки.

– Значит так, дети, – вздыхаю. – Задерживаться буду как можно реже. На ваших праздниках буду присутствовать. Обещаю.

– Точно? – с недоверием спрашивает Лука.

– На крови поклясться? – усмехаюсь.

– Ладно, принимается, – Лика берет брата за руку и уводит его.

“Принимается”. Усмехаюсь.

7. Глава 7

Ярослава

– Ярослава, – на пороге отцовской квартиры встречает его жена, Лариса. – Рада, что ты к нам выбралась. Отец вот-вот подъедет, – улыбается, пропуская меня внутрь. – Раздевайся, я на кухню, – и убежала.

Я повесила на вешалку пальто, стянула сапоги и прокралась в ванную, помыть руки. Прокралась? Потому что я себя неуютно чувствую здесь. После прошла в кухню, где суетится у плиты Ларочка, как называет ее папа. Меня же передергивает.

– Садись, – тут же защебетала, как меня увидела. – Еще минут десять и можно будет накрывать на стол.

Я, как и просили, приземлилась на стул. Разглядываю кухню.

Квартиру папа приобрел вместе с моей. В один прекрасный момент мы пришли к выводу, что пора жить дальше и для себя, а не воспоминаниями. Поэтому родительская двушка была продана. Хоть и далось это сложно в эмоциональном плане, но мы с ним справились. Купили эту и мою. Я, правда, еще жила с отцом здесь, но недолго, да и квартира требовала ремонта, так как была практически пустой. А потом я съехала, когда поняла, что у папы своя жизнь, а ему я мешать не хотела. С Ларой же они живут уже лет шесть, кажется.

Она здесь хозяйка.

– А почему одна? – обернулась, мазнув по мне внимательным взглядом, и снова продолжила что-то делать на столе кухонном.

– Саша не смог, – отвечаю без энтузиазма. Его я еще хочу спросить, чем же он так сегодня занят.

– Понятно.

До слуха донесся щелчок замка.