Занавес, бл…

11. Глава 11. Пугающие странности

Как он меня подбешивает!

Он, значит, не стесняясь бля.. блудит, а тыкают носом почему-то меня! Словно я подглядывала! Эксгибиционист хренов!

С каменным лицом снаружи, внутри я булькаю от злости весь остаток обеда. Я булькаю, когда Данил идет провожать «гостью». Булькаю, пока смотрю, как отъезжает красный «шлюхомобиль».

И яд сцедить некуда.

Поэтому на работу переключиться очень тяжело.

В довершении приходят голосовые от матери.

«Ты помнишь, какой после завтра день?»

Странно, что она еще это помнит! Нет, я вовсе не хочу, чтобы мать скорбела по отцу до конца своих дней. Я желаю ей счастливой жизни, в том числе и личной, но ее выбор…

У меня в голове совсем не укладывается, как она могла после папы польститься на такое… Неужели она любит его? Этого скользкого Андрея Владимировича?

«Ты вообще планируешь появиться?»

Представляю, как она наговаривает сообщение, поглядывая в зеркало: идеально и уложены каштановые с рыжинкой волосы, достаточно ли они блестят? Безупречен ли макияж? Мама – бывшая модель и у нее масса пунктиков по поводу внешнего вида. Она вовсе не такая пустышка, как может показаться на первый взгляд, но иногда до нее сложно достучаться. А сейчас, когда в голове ее розовый туман, почти невозможно.

Я не знаю, что ей отвечать. Откладываю личный телефон. Потом перезвоню, если еще и мама меня сейчас заведет, работать я не смогу вообще.

Но надо бы как-то успокоиться, принять позитивчик. Алкоголь в рабочее время нельзя, но, может, в этом доме есть хоть шоколадка? Знала бы, что работа будет настолько нервной, сделала бы себе запас в комнате.

Нужно у Анны уточнить, как добыть себе вкусняшку.

Анна, обнаружившаяся, естественно, на кухне, мне радуется, но миску с чищенными яблоками отодвигает от меня подальше.

– Это на шарлотку, – говорит она извиняющимся тоном, переворачивая блинчики на сковороде.

Вот я и заработала репутацию ненадежного элемента.

– Мне бы что-нибудь сладкого, – клянчу я, не отрывая взора от двух сковород, на которых Анна поочередно выпекает блины. – Мозги совсем не варят, их бы глюкозой подкормить.

Мои жалобные взгляды находят отклик в чутком сердце Анны. Она хлопает дверцами шкафчиков и выуживает пакетик с шоколадным драже.

– На вот пока. Буду заказывать продукты, что-нибудь купим на такой случай, а то Данил сладкое не уважает, блины на завтрак, – она кивает на стопочку уже готовых, – и то с мясом.

Меня не трогают вкусы Данила. Не любит? Отлично. Значит, все сладкое мне достанется.

И как обычно, стоит только упомянуть Староверова, как он появляется собственной персоной.

– Анна, у нас остался еще клюквенный морс?

Серьезно? Клюквенный морс? Он такое пьет?

Пока Анна достает из высокого холодильника графин, Данил подцепляет из стопки сразу треть блинов и на глазах у меня, свернув их в трубочку, ухомякивает в один присест. После чего проводит пальцем по моим губам, а когда Анна поворачивается к нему, как ни в чем не бывало, берет у нее стакан, подмигивает мне и уходит.

А повернувшаяся к плите Анна видит недостачу и смотрит на меня подозрительно.

– Это не я! Это Данил!

– Викуся, у тебя моська от масла блестит! – качает она головой. – Бери конфеты и чеши с кухни, а то опять без завтрака останетесь.

Угнетенная недоверием я покидаю кухню, сердито хрустя орешками в драже.

Только большой взрослый бизнесмен, и такие детские подставы!

Не понимаю ничего.

Какую игру он затеял?

То он дурачится, то обливает холодом, то соблазняет, то издевается.

Расшатывают мою психику.

Чего он этим хочет добиться?