– Сколько мы проскакали, барон Штойр?

– Миль восемь, ваше величество!

– Хорошо. Оставайтесь здесь, а мы с графом выберемся к самому Ливену.

– Это небезопасно, ваше величество, – рискнул вмешаться рослый барон Лейдорф, выполнявший роль королевского телохранителя.

– Не беспокойтесь, барон, со мной будет де Шермон. Вы сумеете постоять за жизнь своего короля, граф?

– Разве может быть иначе, ваше величество? Мой меч и мой арбалет со мной!

И де Шермон похлопал по отсыревшему чехлу, где лежал кавалерийский двулучный арбалет с пристежной «козьей ножкой» – приспособлением, которым можно было поочередно взвести оба лука, оставаясь в седле.

Офицерам оставалось только подчиниться, однако, судя по тому, какими взглядами они обменялись, отпускать короля слишком далеко они не собирались.

И снова отдохнувшие кони понеслись вскачь, замелькали сосны, заболоченные ямы и лиственные рощи. Вскоре лес остался позади и потянулись последние к городу мили, бежавшие через болота по песчаной насыпной дороге.

– Я вижу холм! – крикнул король. – Держу пари, с него мы увидим Ливен!

– Пари не принимаю, ваше величество, это и так очевидно! – прокричал в ответ де Шермон. Их кони сошли с дороги и понеслись через молодую осоку.

Уже из последних сил, поводя боками, они поднялись на вершину холма и остановились, когда наездники натянули поводья.

– Эх, де Шермон, ты мог выиграть пари – город едва виден!

– Нет, ваше величество, если бы я заключил пари, вы бы сказали, что город виден очень хорошо!

Приятели засмеялись.

– Ты хорошо изучил меня, де Шермон.

– Еще бы, сколько я себя помню, мне приходилось быть возле тебя.

– Могу представить, как же я тебе надоел.

– Нет, Филипп, это неправда, иногда ты бываешь несносным, но мой долг быть возле короля, и я выполню его, чего бы мне это ни стоило.

– Что это там? – спросил король, указывая на появившегося из ближайшей рощи всадника. За ним бежали пятеро вооруженных людей, скорее всего разбойников, но у них не было шансов догнать жертву: и наездник, и лошадь были в полном порядке. Но неожиданно он сам натянул поводья, соскочил на землю, и разбойники обрадованно бросились к нему, размахивая кто дубиной, кто мечом, притом что этот отчаянный не имел при себе ничего.

– Зачем он это сделал? – поразился де Шермон.

– Мы расспросим его об этом… если он уцелеет.

– Они же его зарежут, – произнес граф, видя, как разбойники окружают неразумную жертву.

– Это какой-то самонадеянный мальчишка, – сказал король.

– Да, теперь я вижу, – кивнул де Шермон, оценивая хрупкую фигурку. – Нужно помочь ему!

– Зачем? Он сам выбрал эту участь, хотя мог ускакать. Давай лучше заключим пари. Ставлю дукат, что его зарежут – безоружный против пятерых, он не выстоит.

– Что ж, мне остается ставить на него, я хочу, чтобы он выжил, – сказал де Шермон.

Возле рощи завязался бой, мальчишка оказался не так прост, взмахнув рукой, он сбил с ног самого крупного грабителя, вооруженного дубиной.

– Он бросил перчатку! – воскликнул де Шермон.

– А может, просто камень?

– Нет, я видел, как она блеснула!

– Показалось… – отмахнулся Филипп.

Тем временем мальчишка проскользнул в образовавшийся проход, и разбойники снова побежали за ним, но он обманул их и вернулся на прежнее место, где поднимался с земли сбитый им грабитель.

Удар сапогом – и разбойник свалился без чувств, а мальчишка поднял что-то с земли.

– Перчатка! Я же говорил – перчатка! – обрадовался де Шермон.

– Похоже на то, – согласился король.

Несмотря на неудачу, разбойники и не думали отказываться от своих намерений, вид ускользавшей жертвы только раззадоривал их. Стороны опять сошлись, один из разбойников сделал выпад мечом, однако мальчишка схватился за клинок и вырвал оружие из рук противника.